— Мы обсуждали, как тебе идет это платье, бабушка, — соврала я.
Старушенция приосанилась, напомнив мне расфуфыренную курицу.
— Кто из нас скажет маме? — прошептала я еле слышно на ухо отцу.
— А где Джозефина? — осведомилась бабушка. — Где моя дочь? Почему она не встречает меня, как положено гостеприимной хозяйке?
— Она в кухне, бабушка, — громко сказала я. — Дает последние указания.
— Пусть выйдет сюда и займется гостями, — потребовала бабушка. — Выпить всем предложит. Мне джин с тоником для начала.
В этот миг из коридора донеслись мамины шаги. Я опрометью кинулась навстречу и преградила ей дорогу в гостиную. Брови мамы взметнулись вверх.
— В чем дело? — недоуменно спросила она.
— Мамочка, я не знаю, как лучше сказать… — сбивчиво начала я, но потом решила сразу взять быка за рога. — Это бабушка. Точнее — ее платье. Оно точно такое, как твое!
— Что?!
— Точь-в-точь, мама. С таким же шифоновым шарфиком.
Под моим натиском мама отступила в кухню.
— Оно розовое? Или, может, голубое? Голубые я видела. — Моя бедная мамочка еще отчаянно цеплялась за последнюю соломинку.
— Розовое, — сурово отчеканила я.
— Как она могла?
— Пусть тебя утешит, что в этом платье наша старушка похожа на Барбару Картленд.
Маму это, похоже, нисколько не утешило.
— Господи, что же мне делать? — простонала она.
В кухню на полных парах влетела Джо.
— Во блин! — крикнула она. — Вы видели, в чем наша бабуська заявилась? На ней точно такое же платье…
— Знаем, — жестко оборвала ее мама. Глаза ее метали молнии. — Что ж, пусть отправляется обратно и переоденется во что-нибудь другое.
— Но послушай, мама, — возразила я. — Боюсь, это невозможно. Ведь папе придется самому отвезти ее. На это уйдет уйма времени. Если она еще согласится. А вдруг она обидится и вообще откажется возвращаться?
— Да, ты права, — ответила мама с душераздирающим вздохом. — Господи, просто поверить не могу. Как ей вообще удалось приобрести такое платье на свою пенсию?
— Она продала старинную статуэтку, которая тебе так нравилась, — с готовностью пояснила Джо. — Я только что у нее выведала. — И она гаденько хихикнула.
— Не понимаю, почему ты веселишься, — возмутилась мама. — Она, между прочим, и твое наследство транжирит.
Почему-то это рассмешило Джо еще больше. Тут в кухню вошла Джейн.
— Наша старая перечница требует джип с тоником, — с места в карьер заявила она.
— Я ей покажу джин с тоником, — угрожающе процедила мама. — А мышьяку она не просит?
Чувствуя, что обстановка выходит из-под контроля, я решила успокоить всех.
— Мамочка, — начала увещевать я, — может, это не так уж важно? Ну что страшного, если вы обе появитесь на гостях в одинаковых платьях?
— Что? — взвилась мама. — Как двойняшки, что ли? Благодарю покорно. Она эту свинью не впервые мне подкладывает. Когда я только познакомилась с твоим отцом, она тоже ухитрилась заявиться на танцы в таком же, как у меня, платье. Тогда мне едва восемнадцать исполнилось. А ей, между прочим, уже сорок два было. Весь вечер она напрашивалась на комплименты по поводу своих ног, а меня потом парни полгода вопросами донимали, когда я снова приведу на танцы свою старшую сестру. Пойдем, Эли! — кивком позвала меня мать. — Поможешь мне выбрать что-нибудь подходящее. А это платье я в понедельник верну в магазин.
— Не обижайся, мамочка, — сказала Джо. — Когда она сыграет в ящик, ты еще лет двадцать сможешь надевать все, что тебе вздумается.
— Джоанна! — В голосе моей мамы прозвучал праведный гнев. — Иди в гостиную и проследи, чтобы бабушка не подавилась орешками.
Полчаса спустя мама вышла к гостям, облаченная в свой любимый темно-синий костюм. По правде говоря, в нем она выглядела куда лучше, чем в розовом балахоне.
Поцеловав бабушку, которая даже не подозревала, какой вызвала переполох, мама отправилась выпускать пар в кухню, а меня с сестрицами оставила развлекать гостей.
— Ну как, завела нового хахаля? — поинтересовалась у меня бабушка, ехидно подмигнув.
— Нет еще, — ответила я, кротко потупив взор.
— Неудивительно, — прошамкала она, вынимая вставные зубы и неодобрительно их оглядывая. — Ты в таком ужасном костюме. И почему вы с Джозефиной любите этот кошмарный цвет? То ли дело я! — И она горделиво расправила розовый подол. — Жаль, что тонкий вкус не наследуется.
— Жаль, конечно, — поддакнула я, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку.