– Благородный сеньор, я так давно его не видел… Но для вас… Всенепременно…
Дон Мануэль достал толстую записную книжку, полистал, нашел нужное и продиктовал адрес. – Только не говорите, что это я вам сказал, – попросил он с униженным видом.
– Почему? – У сеньора Эрнесто сейчас… гм… некоторые затруднения. А он чересчур горяч…
– Я знаю, – прервал я дона Мануэля, поднимаясь. – Бывайте здоровы. – А может, сеньор позавтракает? – Вы уже раз меня накормили. – За счет заведения…
– Спасибо, нет…
И с этими словами я направился к выходу.
Напрочь потерявшая уверенность и наглость троица ждала на том месте, где я приказал. Теперь они смотрели на меня, как дрессированные мартышки. – Вы остаетесь, – указал я на Жозе и Диего.
Они дружно кивнули.
– Заводи машину, уезжаем, – хмуро бросил я Родриго, усаживаясь рядом.
Жозе и Диего с облегчением покинули джип, а толстяк с несчастным видом вырулил на проезжую часть…
Я отпустил Родриго за квартал от дома, где скрывался Эрнесто.
Дону Мануэлю в какой-то мере я мог доверять, как это ни странно. Это был серьезный человек. Я понимал, что в отношении меня он поддался на уговоры толстяка, с которым был связан какими-то темными делишками.
Но этим троим подонкам, которые неизвестно кому служат, нельзя было верить ни в коем случае.
Кто знает, что им взбредет в голову, когда закончится влияние гипноза, навеянного талисманом Марио…
Дверь была до такой степени грязная и ободранная, что, скорее всего, хозяин дома, где квартировал Эрнесто, нашел ее на помойке.
Звонка не оказалось, и я добрых пять минут выстукивал по дверному полотну гвардейский марш, пока внутри квартиры не раздался чуть слышный шорох, а затем сонный женский голос спросил:
– Кого нужно?
– Открой, узнаешь.
– Уходите, я дома одна и мне не о чем с вами говорить.
– Я хочу видеть Эрнесто, – понизив голос и едва не касаясь губами двери, сказал я. – Эрнесто? – после длительной паузы переспросила она.
Мне показалось, что женщина смешалась и не знает, как поступить дальше.
– Извините… такого здесь нет… Я же вам сказала, что я одна! – Слушай, ты, подруга, открывай или сейчас от этой двери только щепки полетят! Я разозлился не на шутку.
– Я буду кричать! – Какого дьявола! Я не насильник и не грабитель. – Откуда я знаю? – Может, мне стать на колени перед дверью? – На колени не нужно…
Она явно колебалась. – Всего пару слов – и я отправлюсь восвояси, если здесь нет Эрнесто.
За дверью опять стало тихо. Я терпеливо ждал.
Мне и в голову не приходило, что она может вызвать полицию. В таких гадючниках телефон мог быть в крайнем случае у консьержки или хозяина. А обращаться за помощью к представителям закона считалось верхом дурного тона и жестоко преследовалось.
Значит, эта фурия за дверью сейчас разговаривает с Эрнесто, если, конечно, дон Мануэль не сыграл со мной очередную шутку. – Входите…
Брякнула цепочка, щелкнули замки и засовы, и в плохо освещенной прихожей я увидел довольно миловидное личико еще не совсем затасканной мулатки.
Почему не затасканной?
Мне хватило одного взгляда, чтобы определить ее социальный статус. То, что она принадлежала к представительницам самой древней в мире профессии, мог не распознать только осел.
– И что вы хотели узнать? – спросила она, не пуская меня дальше порога.
Но ее голос вдруг стал мягче, ласковей, а взгляд из-под бархатных век вспыхнул хищным зазывным огнем.
Похоже, я ей понравился. А возможно, она разглядела во мне богатого клиента. – Девочка, может, мы не будем ходить вокруг да около?
Я улыбнулся как можно ласковей. И закрыл за собой дверь на засов.
– Зови Эрнесто, малышка.
Она сразу оттаяла и словно засветилась изнутри. Наверное, девочкой и малышкой ее не звали уже лет двадцать.
Кто поймет женскую натуру… – Меня зовут Тоинья, – как бы между прочим сообщила мулатка.
И показала два ряда великолепных зубов фарфоровой белизны. – Рад познакомиться, сеньора, – вежливо склонил я голову.
А сам тем временем прислушивался к слабым звукам, доносящимся из глубины квартиры.
По-моему, "сеньорой" я ее добил.
Она встрепенулась, как молодая кобылица, и на удивление изысканным жестом пригласила следовать за собой.
Как я и предполагал, в комнате меня встретило пистолетное дуло, направленное прямо в лоб. Похоже, Эрнесто одевался впопыхах, и через незастегнутую ширинку виднелись полосатые семейные трусы. – Ты-ы?! У Эрнесто глаза полезли на лоб. – Как… какими судьбами?!
– Опусти "дуру", а то можешь нечаянно нажать на курок. – Глазам не верю… Эрнесто перестал целиться, но пистолет держал наготове. – Однако, как ты узнал мой адрес?
В его голосе прозвучало подозрение. – Получи я на тебя "заказ", ты уже давно был бы мертв. Я ухмыльнулся с угрюмым видом. – Это точно… – успокоился Эрнесто. Он заткнул пистолет за пояс и неожиданно обнял меня. – Ах, Мигель, как я по тебе соскучился…
Для него я так и остался Мигелем, хотя он знал, что это имя не настоящее. – Тоинья, знакомься, это мой добрый друг. Эрнесто подтолкнул ко мне вдруг засмущавшуюся мулатку. – И что тебя привело в эту дыру? Он с омерзением обвел рукой комнату. – Видишь, до чего я докатился.
Эрнесто сокрушенно вздохнул.
– Мне рассказывали…
– Кто?
– Эсси… – Ша! Тихо… Он приложил палец к губам и увлек меня в угол, подальше от любопытной Тоиньи. – Как она там? – спросил Эрнесто с нежностью.
– Искала тебя. Волнуется, переживает. – О, моя сладкоголосая бакурау![6] Эрнесто еще раз вздохнул, заговорщицки оглянулся на Тоинью, и продолжил: – Черт меня дернул так глупо "засветиться"…
– На работе? – В том-то и дело, что нет. По пьянке. – Тебя узнали?
– А кто меня может узнать? Я ведь не вешаю табличку на грудь с указанием своей "профессии".
– Когда-то умные люди сказали, что ничего нет на свете тайного, которое не стало бы явным.
– Пусть их… – отмахнулся Эрнесто. – То говорили умные… А я вращаюсь сам знаешь в каком обществе. Шлюхи, воры, пьяницы, наркоманы… Я им до лампочки. – Эти вообще могут за грош продать.
– Могут, – согласился Эрнесто. – Но побоятся. У нас с тобой чересчур специфическая "профессия". Тот, кто решится меня заложить копам, может сразу же шить себе деревянный макинтош. – Тут я с тобой согласен. Так что ты там натворил?
– Завалил одного сукиного сына. Он хотел проделать в моей шкуре лишнюю дырку, но я ему доказал, что мой нож быстрее его пули.
Эрнесто поморщился, как от зубной боли.
– Надо же было так промахнуться… Я не хотел укладывать его навсегда.
– Ты мог бы доказать, что защищался.
– Кому? Нашим судьям? Ха-ха! Это прямой путь на каторгу. Лучше уж я посижу в подполье, пока все не уляжется.
– Уезжай из Бразилии.
– Хотелось бы. Но мне нужен помощник. А кому сейчас можно доверять?
– Никому, – согласился я. – Кстати, твой адрес мне дал дон Мануэль. Я бы тебе посоветовал побыстрее сменить квартиру. – Ах, этот старый лживый пес! – с гневом воскликнул Эрнесто.
Он в бешенстве заметался по комнате.
– Гриф-падальщик, кость ему поперек горла! Сволочь! Гиена! Христопродавец! Жирная свинья! И за сколько он меня продал? – Цена приличная – его жизнь, – "успокоил" я Эрнесто.
И рассказал о своих злоключениях в "Эмбире".
– Надо было кончать и тех троих, и дона Мануэля, – зло ощерился Эрнесто.
– Зачем лишний раз следить? У меня и других проблем по горло.
– Отрабатываешь "контракт"?
– Нет. Личные дела улаживаю. – Редкий в нашей "профессии" случай. – Редкий, – согласился я. – Я так понимаю, тебе нужна моя помощь? – Взаимообразно. – Как это? – Я помогу тебе выбраться из Бразилии, а ты мне – разобраться кое с кем. – Я готов! К дьяволу эту дыру! У меня на заднице уже пролежни образовались. Он начал быстро переодеваться. – Тоинья, собирайся!
– Куда мы? – спросил я. – К моей подружке. – А как насчет Тоиньи? Ей можно доверять? – Тоинья надежный человек, – ответил Эрнесто. И добавил уже тише, криво осклабившись: – Правда, пока ей хорошо платишь… Но теперь до самого отъезда я с нее глаз не спущу.