– Набили бы ему морду, и вся недолга, – посоветовала я.
– Так били, Ириш, еще как били, – поморщился Виктор, – он после этого настрочил жалобу в эпидемнадзор, и мы неделю без свежего хлеба сидели. В прошлом году я не выдержал, наподдал ему как следует, так он меня на пятнадцать суток упек. Причем в сопроводительных документах написал, что я не морду ему набил, а приставал и грязно домогался. Педиком решил меня, сучонок, выставить. Хорошо, меня все в округе знают, а то прям хоть стреляйся.
– И ты ему это так с рук спустил? – не поверила я.
– Обижаешь, – ухмыльнулся Виктор, – я как вернулся, начал к нему в гости ходить с тортиками да цветочками. Наряжусь и иду с букетом по улице, чтобы все видели. Две недели ходил. Мужики заинтересовались, спрашивать стали, что да как. Я мялся-мялся, потом объяснил, что сохнет по мне участковый, проходу не дает. За то, что не отвечаю взаимностью, на пятнадцать суток упек. Вот я и решил, лучше уж подмазаться к нему. А то опять на меня осерчает, а мести улицы не особо приятное занятие.
– И что, поверили тебе мужики?
– Может, да, может, нет, – пожал плечами сосед и продолжил с хитрой улыбкой: – Да больно уж поверить-то хотелось. Ненавидят его все. Когда он про это прослышал, побежал мне права качать. Встретил меня в магазине и стал орать. Я на коленки встал и заголосил: «Прости Христа ради, Филиппушка. Не завезли сегодня тортов, не виноватый я!» – и руки стал целовать. Он остолбенел и рук не отнимает. Тут ко мне Василий с Петрухой подскочили, подняли, утешать начали: «Что же вы, Филипп Леопольдович, такой жестокий, говорят, ну, не завезли сладенького, уж потерпите маленечко, что же сразу бросаетесь на парня. Нетрадиционная ориентация – не оправдание, чтобы руки распускать». Он стоит, рот раскрывает, как рыба, а слова в горле застряли. «Вы уж, товарищ участковый, поаккуратнее со своими порывами сексуальными. А то с работы попереть могут». Эти слова Василия добили Котяру окончательно. Он позеленел и зашипел: «Какие такие порывы? У меня нормальные порывы!!!» – «Для вас, может, и нормальные, а мы как-то с женщинами больше привыкли». – «Дак и я, братцы, с женщинами!» – «Не оправдывайся, Филипп, чего стыдиться?» Я положил руку Котяре на плечо. Ребята с серьезными сочувствующими лицами дружно закивали, хотя внутри давились от хохота. С тех пор он ни разу ко мне не привязывался по-крупному, понимает, что себе дороже. Но укусить всегда норовит, паскудник. Знаешь что, хватит забивать голову всякой ерундой, давай лучше телик посмотрим.
Когда все телевизионные программы закончились, мы стали прощаться.
– Как-то отпуск у меня начался отвязно. Я думала, хуже, чем в Адлере, быть просто не может, а вот смотри, что получается… Прямо даже назад на работу захотелось, – вздохнула я.
– Завтра Настюха приедет, враз повеселеешь, – ободряюще похлопал меня по плечу сосед. – На сколько человек мяса-то брать? Вера Сергеевна поросенка резала, предлагала килограммчиков десять.
– Бери, – кивнула я, – сала еще насолим. А остальное они из города привезут.
– Я не знаю, чего они вечно с собой целые баулы прут? У нас здесь картошка, помидоры, огурцы, зелень – считай бесплатно. Самогонки у меня целая фляга в погребе, мясо тоже с городским не сравнишь. Все высшего сорта. А Настька в городе всякой ерунды втридорога накупит и радуется, дурында. Ты хоть ей скажи.
– Да говорила уж сто раз, – улыбнулась я, – разве ж она послушает.
– Ладно, спи давай. Утром в лес за вениками пойдем. Свежий душистый веник – половина банного удовольствия. На завтрак окрошку сделай. Нарежь всего, а я квас принесу. Матрена закваску притащила знатную, не квас получается, а чистый мед.
Глава 5
Проснулась я от громкого стука в окно. Глядя на предрассветную марь за окном, я спросонья силилась понять, что это за грохот. Потом разглядела девушку, усиленно машущую руками. Накинув халат и с трудом найдя тапки, я открыла дверь. Девушка, оттолкнув меня, схватила в сенях два ведра с водой и выскочила на улицу. Ничего не понимая, я рванула за ней. Наш дом горел. Видимо, благодаря усилиям спасительницы пламя не успело расползтись по бревнам. Через пару минут огонь был потушен. Мы еще потоптали ногами тлеющую траву и недоуменно уставились друг на друга.
– Вы кто? – подозрительно спросила девушка.
– Я хозяйка этого дома, а вы кто? – все еще не придя в себя окончательно, автоматически поинтересовалась я.
– Городская жена Виктора? – продолжила допрос неожиданная гостья.