— Так что же все-таки «странно»? — взяв себя в руки, переспросила она.
— А то, что этот дракон появился как-то слишком уж своевременно.
— Ну, тогда и появление грифонов может показаться странным. Откуда они взялись? Ведь это они его спугнули.
Ронин покачал головой:
— Кто-то заметил его и доложил, кому следует. Наездники всего лишь выполняли свой долг. Всем известно, что орки из клана Пасть Дракона предпринимают отчаянные попытки объединить мятежные кланы и кланы, загнанные в резервации. Но таким способом им не достичь своей цели.
— Кто знает, что они там себе думают? Может, это просто была случайная разбойная вылазка? Такое уже случалось, человек?
— Конечно, меня только удивляет, почему…
Ронин умолк. И он, и рейнджер вдруг уловили какое-то движение в лесной чаще… Шелест доносился со всех сторон. Девушка мгновенно выхватила из ножен меч. Маг, который стоял у нее за спиной, спрятал руки в складках широкого плаща, готовясь произнести одно из своих заклинаний. Вериса ничего не сказала, хотя ей было интересно, много ли будет пользы от колдуна в ближнем бою. Лучше бы он держался в сторонке и предоставил ей самой разобраться с нападавшими.
Поздно. Шесть внушительного вида всадников одновременно вырвались из чащи леса и окружили их со всех сторон. Серебряные доспехи сверкали на солнце. Вериса не успела и глазом моргнуть, как копье одного из всадников ткнулось острием ей в грудь. В Ронина же были нацелены сразу два копья — в грудь и в спину, между лопаток.
Лица захвативших их в плен воинов скрывали шлемы с закрытыми забралами и набалдашниками в форме головы льва. Будучи рейнджером, Вериса поражалась, как можно передвигаться, а тем более драться в таких тяжелых доспехах, но окружившие их воины двигались легко и, казалось, не испытывали никаких неудобств. Морды и грудь их коней также были защищены доспехами, которые совсем не обременяли этих боевых животных. Определить, кем именно были напавшие, можно было только по чеканке на их кирасах — стилизованная рука, вытянутая в небо. Увидев этот знак, Вериса поняла, кто перед ней, но не спешила расслабиться. В последний раз, когда она встречала таких воинов, их доспехи выглядели иначе — шлемы были украшены рогами, а на кирасах и щитах вычеканены символы Лордаэрона.
Но вот из леса медленно выехал седьмой воин, он был в традиционных доспехах, и Вериса увидела знакомые знаки. Забрало не скрывало мужественное лицо пожилого, с точки зрения людей, человека с коротко подстриженной седой бородой. Символы Лордаэрона и его собственного монашеского ордена украшали не только щит и доспехи, но и шлем воина, который явно был предводителем этой шестерки. На ремне с пряжкой в виде головы льва висел массивный остроконечный боевой молот, которым пользовались воины из его ордена.
— Эльф, — низким голосом произнес он, оглядывая Верису с головы до ног. — Всегда рад пожать твою сильную руку. — Затем он, наконец, обратил внимание на Ронина и с нескрываемым презрением заметил: — Так, и проклятая душа здесь. Держи свои руки на виду, и тогда мы, возможно, устоим перед искушением отрубить их.
Ронин едва сдерживал гнев, Вериса же почувствовала облегчение, но была начеку. Их взяли в плен паладины Лордаэрона — легендарные рыцари ордена Серебряной Руки.
Они встретились в царстве теней, там, куда мог попасть далеко не каждый даже из их соплеменников. Это было место, где снова и снова возникали видения из прошлого и темные силуэты парили в тумане воспоминаний. Даже эти двое, встретившиеся здесь, не знали, где реальность, а какая часть этого королевства существует лишь в их сознании. Но они были уверены, что здесь никто не сумеет подслушать их разговор.
Может быть…
Высокие стройные фигуры собеседников укутывали широкие мантии, а лица скрывали капюшоны. В одном можно было узнать колдуна, которого Ронин знал под именем Красус. Второй, облаченный в серую мантию с зеленоватым отливом, вполне мог сойти за двойника первого.
— Я даже не знаю, зачем пришел сюда, — сказал он Красусу.
— Потому что ты должен был прийти. Тебе это нужно.
Второй колдун тихонечко зашипел и ответил:
— Ты прав. Но теперь, когда я здесь, у меня есть выбор и я могу уйти, когда пожелаю.
Красус поднял вверх тонкую руку в обтягивающей перчатке:
— По крайней мере, выслушай меня.
— А зачем? Какой смысл слушать то, что ты уже не один раз повторял в прошлом?
— Затем, что может когда-нибудь до тебя дойдет, о чем я говорю!
Горячность Красуса удивила не только его собеседника, но и самого колдуна.
Второй колдун покачал головой:
— Ты пробыл среди них слишком долго. Магические силы, охраняющие тебя, и твои собственные силы начинают слабеть. Пора тебе отказаться от этой безнадежной затеи… так же, как когда-то отказались мы.
— Я не верю в то, что эта задача невыполнима. — Впервые по голосу можно было определить, какого пола был Красус. Ни один из членов тайного совета Кирин Тор не обладал таким невероятно глубоким и проникновенным голосом. — Я не могу отступить, пока она в плену.
— Я понимаю, что она значит для тебя, Кораэлстраз. Но то, что она значит для нас, — лишь воспоминания, и осталось в прошлом.
— Если все это в прошлом, почему вы не уходите? — уже мягче возразил Красус.
— Потому что хотим быть уверены, что проведем свои последние годы в мире и спокойствии…
— Это еще одна причина присоединиться ко мне.
И снова собеседник Красуса чуть слышно зашипел.
— Кораэлстраз, — возмутился он, — неужели ты не способен смириться с неизбежным? Твой план нас не удивляет, мы слишком хорошо тебя знаем. Мы видели, как твой маг-марионетка тщетно пытается выполнить поставленную перед ним задачу. Ты считаешь, ему это под силу?
Красус немного помолчал, а потом ответил:
— У него есть возможность… и он — это не все, чем я располагаю. Но я думаю, он не справится. Но надеюсь, что его поражение поможет мне достигнуть намеченной цели… а если ты присоединишься ко мне, вероятность успеха возрастет во много раз.
— Я был прав, — разочарованно заметил второй колдун. — Все та же манера. Все те же слова. Я пришел на эту встречу только в память о былом, когда-то крепком союзе наших двух фракций, но теперь вижу, что даже ради этого не стоило приходить сюда. Ты один, у тебя нет союзников, и ты вынужден прятаться в тени, опасаясь открыть свое истинное лицо. — Колдун обвел рукой окружавшее их туманное пространство.
— Я делаю то, что должен делать… А что делаешь ты? — Голос Красуса снова стал резким. — Чем ты, мой добрый старый друг, можешь оправдать свое существование?
От этих слов собеседника покоробило. Он резко повернулся и уже сделал несколько шагов в окутанное туманом пространство, но потом остановился и оглянулся на Красуса.
— Я хочу, чтобы у тебя все получилось, Кораэлстраз, я действительно этого хочу, — примирительным тоном проговорил он. — Просто я… мы… только ты не надейся, что прошлое можно вернуть. Те времена давно прошли, а с ними ушли и мы.
— Значит, таков твой выбор. — Они уже были на расстоянии, когда Красус вдруг окликнул своего друга: — Да, пока ты не вернулся к остальным, у меня к тебе одна просьба.
— Какая на этот раз?
Фигура Красуса, казалось, начала темнеть, и он с громким шипением ответил:
— Никогда не называй меня этим именем. Никогда. Даже здесь я запрещаю произносить его вслух!
— Но никто не может…
— Даже здесь!
Что-то в голосе Красуса заставило его собеседника молча согласиться, он кивнул и поспешил исчезнуть в окружавшей их пустоте.
Колдун в задумчивости смотрел на то место, где секунду назад стоял его друг. Все разговоры — пустая трата времени. Если бы у них было хоть немного здравого смысла! Объединившись, они бы обрели надежду. Порознь они почти ни на что не способны… их разобщенность только на руку их врагам.
— Дураки… — пробормотал Красус. — Безмозглые кретины…
4
Рыцари препроводили их в замок, который и оказался тем самым поселением, о котором недавно говорила Вериса. Замок не произвел впечатления на Ронина. За высокими каменными стенами укрывались простенькие строения, где, не позволяя себе никаких излишеств, сосуществовали рыцари, эсквайры и простой люд. На главной башне развевались флаги братства и Альянса Лордаэрон, верными союзниками которого всегда были и оставались рыцари ордена Серебряной Руки. Здесь все подчинялось законам священного ордена, и если бы не горожане, Ронин решил бы, что попал в военный лагерь.