«Осень уже мертва», – пронеслось в голове.
– Ты вроде говорила, что мужчины не видят домик Осенней Девы. – Стоя на приличном расстоянии от меня, Аскольд высматривал что-то за деревьями.
– Верно.
– Но я вижу даже надпись на крыльце. – Он указал туда, где за тонкими стволами виднелся домик с остроконечной крышей. – Там написано «Ателье Осенняя Дева»?
– Да.
Я пошла вперед. Что-то здесь было неправильно – в этом мертвом лесу, в домике, от которого совсем не ощущалось волшебства. С тем же успехом это мог быть магазин или сторожка. Но ведь таков мой план. Вызвать домик Дарины. Убить ее.
Вызвать домик. Убить…
Я подошла к крыльцу. В воздухе не было ни ветринки, он будто замер вместе с остальным миром.
– Если я его вижу, то могу пойти с тобой, – раздался голос за спиной.
– Не надо.
Что-то копошилось на краю сознания. Что-то, о чем я раньше постоянно думала, а сейчас забыла. Но чем бы оно ни было, я знала, что мне ничто не угрожает. Никто не помешает мне осуществить свой план.
Никто не встанет на пути у Зимы.
– Останься здесь, – распорядилась я, поднимаясь по низким ступеням.
Дерево под моими шагами отозвалось жалобным скрипом. Я потянула дверь – она тут же поддалась. Когда-то одна юная пугливая девочка так же открыла эту дверь… Эта девочка несла в сердце страх и зарождающийся холод. Я почувствовала, как губы искривились в усмешке. Хорошо, что эта девочка больше не я.
В сенях стоял зыбкий полумрак. Пахло можжевельником и сухими травами. Я прошла к еще одной двери и толкнула ее.
Комнатка Дарины была такой, как я ее помнила: под потолком висели перетянутые веревками веники, в углу стояла низкая кровать с красным покрывалом. На кровати лежал юноша с закрытыми глазами. Он кого-то мне напомнил, но сознание тут же отсекло эту мысль. Мне нужна была женщина.
Она стояла прямо передо мной: в льняном белом платье, простоволосая и босая, – и со спокойной улыбкой ждала, пока я подойду.
– Здравствуй, Дарина.
– Здравствуй, Вера. Ты… изменилась.
Я прислушалась к размеренному биению ее сердца. Непохоже было, чтобы она боялась.
– Мы просто с тобой давно не виделись.
Дарина смотрела на меня безучастно. В ее рыжих волосах блестела седина, глаза потускнели. Я вспомнила, с каким сочувствием она вглядывалась в девочку, что пришла к ней однажды.
– Я знаю, зачем ты здесь, – сказала Дарина глубоким и сильным голосом. – И знаю, что умру сегодня.
Я прислушивалась к стуку ее сердца. Почему она не боится?
– Но убить человека непросто, Вера, – продолжила Дарина. – Мой сын дважды ходил к Хельге и так и не смог довести дело до конца. Лишь когда в него вселилась часть твоей души, он смог убить ее… Жаль, не ко мне он пришел потом за утешением. – Дарина пристально глянула мне в глаза и веско добавила: – Он пришел к тебе. Потому Хельга и выбрала тебя: ты одновременно – утешение и смерть.
Я хотела возразить, что это не так, но никак не могла понять почему. Аргументы утонули в черном облаке, которое заслонило события двухлетней давности. Что-то там было… Что-то важное. Но я не помнила.
– Это в прошлом, – наконец сказала я.
Дарина задумчиво покачала головой.
– Нет. Это твое настоящее. – Она протянула мне руку запястьем вверх. – Давай, девочка. Делай то, за чем пришла. И радуйся, что тебе утешение не понадобится.
Я слышала, как бьется голубоватая жилка под белой кожей, чувствовала ее кончиками пальцев. Прикрыв глаза, я слилась с этим стуком, готовясь впервые в жизни замедлить его, а потом и вовсе остановить.
Что значит убить человека? Увидеть, как закатываются его глаза, из тела вытекает энергия, как отчаянно и страшно борется с небытием его сознание и трепещет душа. Однажды я это уже видела. Не помню, как и когда, но точно видела… И больше не хочу.
Худые пальцы вдруг обхватили мое запястье.
– Берегись! – Дарина надавила, силясь оттолкнуть меня.
Сзади послышался звон стекла. В спину мне ударило нечто такой силы, что мгновенно сбило с ног – я рухнула на колени. Плечо прострелила жгучая боль. Дарина тоже упала. На груди ее расплывалось алое пятно.
Что это? Почему так больно?..
Пока я искала ответы, сила взмыла под небо хищной птицей и ринулась к тому, кто это сделал. Накрыла его неумолимой волной и втолкнула в студеные объятия Озера.
Никто не смеет угрожать Зиме.
В груди что-то треснуло, разломилось, осыпалось мне под ноги. Испуганное лицо Дарины пошло рябью, мелькнула тонкая полоска крови у ее искривленного рта, и реальность померкла окончательно.