– Готовы слушать?
– Вся внимание, – сухо отозвалась я.
Чернокнижник помолчал еще мгновение. Затем неспешно заговорил:
– Вас мучает неведение. Во всех сферах жизни. Вы не знаете чего-то о прошлом, не знаете о будущем, не знаете, что делать со своей жизнью. В сердце у вас тоска и боль. Много боли. Как если бы вы потеряли члена семьи. Грызущее, страшное одиночество. Что-то произошло в прошлом… Потеря. Вы думаете, что это ваша вина.
Сердце забилось сильнее, и я положила ладонь на грудь поверх свитера.
– Вы хотите знать, можно ли было поступить иначе, – не то спросил, не то сообщил Аскольд.
Я кивнула.
Он достал из колоды одну-единственную карту и перевел на меня пристальный взгляд, ощущавшийся тяжестью на коже.
– Тогда вы вряд ли могли поступить иначе. Но даже если я однозначно скажу «да» или «нет», вы мне не поверите. Но вы узнаете… – Он провел пальцем сразу по нескольким картам, точно давал им обещание. – Дорогой ценой. Возможно, даже новой потерей. Но узнаете. Вас ждет дорога. Не путешествие, а дорога. И развилка. – Он вытащил еще пару карт. – В одном варианте вы… Не воспринимайте это буквально – вы умрете, чтобы переродиться. В другом тоже будет смерть… – Он задумчиво постучал пальцами по карте. – Уже более реальная. Но правду вы выясните. Не постигаю только зачем, если в одном из вариантов она будет стоить вам жизни. – Он поднял на меня глаза. – Так любите правду?
Люблю, когда вокруг меня не умирают люди. Особенно при моем участии.
Но вслух я ничего не сказала, и Аскольд продолжил:
– В любом случае рядом с вами будут помощники. Люди, которые вас любят и готовы отдать за вас жизнь. Это и есть ваша сила. Смело опирайтесь на них.
Я сидела не шелохнувшись. Наверняка он все это только что выдумал. У любого человека в жизни были потери. И почти у каждого есть кто-то, кто его любит.
Аскольд придвинул ко мне коробочку с бумажными салфетками.
– Все в порядке, – пробормотала я.
– Разумеется.
Я не плачу. Не плачу же? Я провела рукой по щеке. Сухая.
– Вы что-то узнали про Зимнюю Деву? – спросила я, чтобы сменить тему.
Аскольд откинулся на спинку своего шефского кресла.
– Кое-что. Если позволите, задам пару вопросов.
– Валяйте.
Он едва заметно поморщился, потом аккуратно собрал карты, зажег свечу, несколько раз провел колодой над пламенем и только после убрал в коробку. Развернулся к той стороне стола, где лежали папки.
– Вы говорили, есть другие. Лето, Весна, Осень.
– Да.
Со своего места мне было не видно, что написано на папках, но чутье подсказывало: он завел такую на каждую из нас.
– Видимо, все началось с языческих богинь, которые передали часть своей силы через жриц. Если понять, какая богиня была прародительницей силы, можно…
– И кем была моя? – перебила я.
Аскольд вытащил из верхней папки лист и положил передо мной. На картинке была изображена длинноволосая девушка с лицом, разделенным на две половины: одна красивая, как у диснеевской принцессы, другая уродливая – скелет с ошметками плоти.
Я вспомнила Хельгу.
– Это не она.
– Это Хель, – снисходительно объяснил Аскольд, – богиня мира мертвых в скандинавской мифологии. Вряд ли ваша предшественница была богиней. Вероятно, ей в свое время тоже передали силу. Как и вам.
В кабинете воцарилась тишина. Старуха, которая продырявила грудную клетку Лестера с такой легкостью, будто это была газетная бумага, – обыкновенная женщина? Я невольно сглотнула. Если это так… Если предположить, что это так – что Хельга когда-то тоже была обыкновенной девушкой, потом женщиной, а потом превратилась в чудовище, которое я помнила… то мне действительно нужно побеседовать со вторым Смотрящим.
– Хотите познакомиться с новой Весенней Девой? – спросила я как можно более нейтрально. – Она недавно получила силу. Могу устроить вам встречу.
Черная бровь удивленно изогнулась.
– Сегодня?
– Да. В смысле, если вы не запланировали убийство очередного непокорного.
Теперь я шучу на тему смерти. Просто замечательно.
Аскольд не пошевелился.
– Вы хотите устроить мне встречу с Весенней Девой? – спросил он задумчиво. – Просто так?
Я неопределенно пожала плечами:
– Ну. Вроде того.
– Или вы прекращаете обвинять меня во всех смертных грехах, или я уезжаю. – В голосе чернокнижника можно было замерзнуть быстрее, чем в снегах вокруг Ледяного Озера.
Мы уже полчаса сидели в «Майбахе» напротив клуба, пытаясь составить план, устраивающий обоих, но в итоге только спорили.