– А если возражаю? – Смотрящий стал похож на огромного нахохлившегося орла. – Ты что здесь забыл, богохульник?
Аскольд даже бровью не повел.
– Столик, – ровно повторил он. – Который я забронировал час назад. И оплатил.
Я хотела сообщить, что мы вообще-то знакомы, но Аскольд незаметно придержал меня за локоть.
– Могу я увидеть менеджера?
По телу разлилось странное тепло, точно перед нами зажегся факел. Внешне все осталось по-прежнему: парень, похожий на Шварценеггера, препирался с очередным посетителем, посетитель пытался попасть в клуб. Но что-то было не так. От Смотрящего исходила столь явная угроза, словно Аскольд был его злейшим врагом. А мои шансы выговорить «Мне не нужна сила Зимней Девы» таяли с каждой минутой.
Вдруг ужасно захотелось домой. Или к маме. Да пусть даже в ближайшую кафешку – куда угодно, лишь бы подальше от этого места. Но цепкие пальцы все еще держали мой локоть. Аскольд и не думал сдаваться.
– Кто ваш начальник? – допытывался он. – С ним можно пообщаться?
– О, ты получишь массу удовольствия от общения с моим начальником! – угрожающе ухмыльнулся Смотрящий. – Это я тебе обещаю. Устроить вам встречу?
Мне захотелось дать Аскольду подзатыльник. Неужели он ничего не чувствует?
– Мы уже… – нерешительно начала я.
Но никто, кажется, меня не услышал. Аскольд продолжал сверлить охранника надменным взглядом.
Вдруг рука Смотрящего дернулась к левому уху – я заметила крошечный черный наушник. Он прислушался, а потом без выражения произнес:
– Можете войти.
Железная дверь за его спиной отворилась. Мелькнула мысль: это последний шанс, чтобы убраться отсюда. Но я тут же сама себе возразила: а что потом? Караулить Смотрящего у клуба?
Взгляд скользнул по темным стеклам очков, по гладко выбритому мощному подбородку. В памяти всплыли слова почти двухлетней давности: «Брат ставил на то, что ты придешь после наступления зимы. Теперь он мне кое-что должен».
Не буду я с ним говорить наедине. Мало ли что мне предъявят за проигранный спор.
Смотрящий отступил, пропуская нас.
– Аккуратнее с девочками, – бросил он напоследок.
– Руками трогать не буду, – высокомерно ответил Аскольд.
Идиот!
– Смотри, а то я тебя потрогаю, – без улыбки отозвался Смотрящий.
Стоило нам войти, как дверь тут же захлопнулась. Вокруг сомкнулась чернильная темнота. Куда он нас засунул? На границу миров? Сразу в преисподнюю? Инстинкт самосохранения отчаянно вопил, что пора выбираться, но я произнесла только задумчивое «Хм…».
– Тут портьера, – успокаивающе объяснил Аскольд. Он зашуршал чем-то, и пол перед нами разрезала полоска красного света. – Прошу.
Внутри клуб напоминал фойе кинотеатра. Стены были обшиты красным бархатом, от крошечных лампочек под потолком лился золотистый свет. Нас встретила рыжеволосая девушка в фиолетовом платье с такими же фиолетовыми глазами. Она обворожительно улыбнулась Аскольду и звучно произнесла:
– Добрый вечер. Меня зовут Мелисандра. У вас зарезервирован столик?
– На имя Аскольда Мирина, – сухо уточнил Аскольд, по-прежнему поддерживая меня под локоть.
– Одну минуточку, – сверкнув фиолетовыми глазами, Мелисандра извлекла из складок декольте телефон в блестящем розовом футляре. – Все верно, – подтвердила она. – Пожалуйста, следуйте за мной.
Девушка двинулась вперед, и я увидела, что вырез платья у нее не только спереди: длинная спина в приглушенном свете казалась мраморной.
– Никогда больше не злите этого человека, – процедила я свистящим шепотом, пока мы шли вдоль пустой барной стойки и зеркал в золоченых оправах.
– Почему?
– Потому.
Мы зашли в небольшой закуток за портьерой. Что-то вроде гардеробной: стену украшали крючки с номерками, и над каждым висела табличка «Ответственности за оставленные вещи клуб не несет». Аскольд прислонил трость к стене и выжидательно развернулся ко мне.
– Что?
– Пальто.
– Что с ним?
Аскольд громко выдохнул.
– Давайте его сюда, – буркнул он и шагнул мне за спину.
Я успела поймать насмешливый взгляд фиолетовых глаз и неловко расстегнула пуговицы, позволив пальто соскользнуть в руки чернокнижника. Язык жгла фраза о том, что на дворе не девятнадцатый век, но я сдержалась. Судя по виду Мелисандры, столь вопиющей ерунды эти стены еще не слышали.
Мы нырнули в основной зал. Он был просторным и темным, с разноцветными пятнами света на полу. Из динамиков лилась расслабляющая музыка. В центре возвышалась усеянная блестками сцена, вокруг теснились маленькие золоченые столики. За парой из них уже сидели мужчины в серых офисных костюмах. Один, видимо почувствовав, что я на него смотрю, поднял голову и смерил меня взглядом, каким смотрят на хорошо прожаренный бифштекс.