– Вам туда нельзя! – окликнула девушка, перестав танцевать.
– А ты попробуй меня остановить. – Не оглядываясь, я шагнула за шторку.
Узкий коридор зеркально повторял тот, по которому мы шли до этого. Мелькали белые двери, в этот раз не скрытые никакими портьерами. Стены были темно-серые, как в складских помещениях. Я шагала быстро, ориентируясь на слабое дуновение воздуха где-то в самом конце.
Я же просто хочу с ней познакомиться. Зачем от меня бегать? Это… в конце концов, просто невежливо.
Я наугад толкнула белую дверь, за которой запах черемухи ощущался сильнее всего. Судя по столику с баночками и флакончиками и огромному зеркалу перед ним, это была гримерка. А на диване напротив столика, скрестив по-турецки ноги, сидела она – Весенняя Дева.
Глаза у нее были обыкновенные, светло-серые. Худое лицо с впалыми щеками и тонкими нарисованными бровями казалось совсем юным. Черные волосы забраны в хвост, точеная фигурка утопала в банном халате с широкими рукавами.
– Что ты здесь делаешь? – настороженно спросила девушка и глубже закуталась в халат.
Я выглянула в коридор – никого. Похоже, Аскольд решил использовать диван по назначению. «Никакого личного контакта». Ну-ну.
Я закрыла дверь.
– Меня зовут Вера. – Я надеялась, что голос не звучит так, как я себя чувствовала – вусмерть пьяной. – Я не сделаю тебе ничего плохого.
Девушка застыла. Тонкая рука с браслетами легла на живот.
– Ты Зимняя Дева, – прошептала она.
– И что? Я не ем младенцев на завтрак. – Девушка вздрогнула, и я чуть не хлопнула себя по лбу. – Я не это имела в виду!
Я прислонилась к стене, показывая, что не собираюсь к ней приближаться, и одновременно надеясь, что она не заметит, как сильно меня шатает.
– Саша сказал, Зимняя Дева должна убивать, – бескровными губами проговорила она.
Я потерла виски. Слишком много имен. В гримерке гудела вентиляция, но мне стало нестерпимо душно.
– Саша – это охранник? – мучительно соображая, предположила я.
Девушка не ответила. Я опустилась на корточки. Алкоголь медленно, но верно начал проситься обратно.
– Я никого не убиваю, – пробормотала я. – И вообще я таргетолог. А этот твой…
– Саша! – вдруг позвала девушка. Голос ее был мелодичным и даже приятным, но голову мне прострелило острой болью. – Она тут!
Я сдавила пальцами лоб. Какая же она пугливая. Она же уже больше года должна быть Весенней Девой.
– Он и так знает, что я тут… Он меня сам… впустил.
– Саша! – снова отчаянно воскликнула девушка.
Из комнаты словно по капле выкачивали кислород. Я вдохнула поглубже, но это не помогло. Кто тут еще кого может убить?
– Тебя как зовут? – без особой надежды попыталась я снова. Весенняя Дева молчала, уставившись мне куда-то в солнечное сплетение. – Слушай, я правда не собираюсь…
Рядом открылась дверь, и в комнату, постукивая тростью, вошел Аскольд. Выглядел он так же, как три минуты назад. Даже ворот рубашки не помялся. Хотя кто сказал, что он полностью раздевался?
О чем ты думаешь?!
– Альбина, – негромко приветствовал Аскольд. – Какая удача, что я вас застал. Вера, ты узнала все, что хотела?
Чего-о-о?
Я хотела спросить, с какого дуба он рухнул, но тут девушка вскочила. Ее и без того бледные щеки побелели еще больше.
– Я знаю, кто вы! – выдохнула она. – Уходите.
Сгустившийся воздух вытеснял нас уже физически, но Аскольд и не думал сдаваться.
– И кто же? – сдержанно спросил он, до невозможного безупречный в своем черном костюме.
Альбина переводила дикий взгляд с него на меня и обратно, защитным жестом прикрывая живот, и я вдруг с ужасом поняла, что смотрит она на нас одинаково.
Но я не чертов чернокнижник. Я не убиваю людей за деньги. Я их вообще не убиваю!
– Слушай, – я поднялась, стараясь неглубоко дышать и говорить так ровно, как могла, – что бы ни наплел тебе охранник, это неправда. И выключи уже эту фигню, ради бога! Я просто хотела с тобой познакомиться. Понять, как передается сила. Я не хочу все время…
Краем глаза я успела заметить предостерегающий жест Аскольда, а в следующую секунду что-то с дребезгом врезалось в стену в паре сантиметров от моей головы. Я глянула вниз – на полу лежал расколотый стакан для кисточек.
Серьезно? Стакан для кисточек?
– Да какого хрена?..
Аскольд встал между нами. Хотя смотрел он на Весеннюю Деву, обращался почему-то ко мне:
– Вера, не надо.
Да я единственная здесь, кто ничего не делает!
– Уходите, – твердо повторила Альбина, и от волос ее потекло едва уловимое золотое сияние. – Оба.
Мне было так плохо, что я уже готова была подчиниться, но тут дверь снова отворилась, и в без того людную гримерку ввалился Смотрящий.