– Что случилось? – Сквозь очки не было видно его глаз, но, кажется, он опять смотрел на Аскольда. Да я для него, похоже, просто синоним слова «пустое место». – Я же сказал тебе их не трогать! Почему Оксана пялится в стену?
– Щелкните рядом с ней пальцами. Дважды.
Я жадно глотала свежий воздух, просочившийся из коридора. Кто такая Оксана? Зачем щелкать перед ней пальцами? Что тут вообще происходит?
Смотрящий встал прямо напротив Аскольда, заслоняя от него девушку, и в какой-то момент мне показалось, что он сейчас замахнется.
– Эй! – воскликнула я, хотя хотела выдать что-то поинформативнее.
– Повторяю, с ней ничего не случилось, – отчеканил Аскольд. – Легкий транс…
Смотрящий отчеканил:
– Огонь уже разведен для твоей пропащей души, богохульник. Продолжай в том же духе, если так не терпится.
Аскольд молча отступил. А я уперла руки в бока, выразительно глядя на него. Я же говорила! Я говорила: «Не зли Смотрящего». Или как там было? «Не зли этого качка»? Сколько же я выпила… Ладно, с этим потом разберемся. Протиснувшись мимо Аскольда, я встала перед Смотрящим, стараясь выглядеть так грозно, как могла.
– А ну посмотри на меня, эй! Что ты ей наплел? Это же неправда! Ты что, меня не помнишь? Ты же этот…
Смотрящий опустил голову. Неспешно снял очки. В черных радужках вспыхнула серая дымка, похожая на маяк среди облаков.
– Так ты соизволила поздороваться, Зимняя Дева. – Слова, как увесистые булыжники, падали в пространство между нами. – К тебе уже можно так обращаться или ты продолжаешь делать вид, что живешь обычной жизнью?
– Вот именно это я и хотела обсудить!
– Давай обсудим. – Под взглядом притихших Аскольда и Альбины он обошел меня. – Если не примешь силу в этот раз, я убью тебя, сцежу твою кровь и дам испить той, кто оценит этот дар по достоинству. И ни мой брат, ни твои друзья тебя не спасут.
Он мне что, угрожает? Вот этот пафосный… мрачный… Шварценеггер?
Рука сама метнулась к широкой груди и замерла как раз напротив места, где должно было биться его сердце. Но сколько ни вслушивалась, я улавливала только оглушающую тишину.
Смотрящий хищно оскалился.
– Хорошая попытка, девочка. Может, Хельга в тебе и не ошиблась. Не знаю, как Зима, а убийца из тебя выйдет что надо.
Никогда я так быстро не трезвела. Алкоголь выветрился мгновенно, и вместо него в крови разлился страх. В гримерке стало так тихо, что слышно было, как позади меня сглотнул Аскольд. Постояв с полминуты и так не найдя что ответить, я развернулась и вышла из комнаты. В зале по-прежнему было людно и гремела музыка, но я слышала только грохот собственного сердца. Я шла, натыкаясь на людей и столики, ничего не видя перед собой. В голове снова и снова звучали слова Смотрящего.
Все это время, пока я думала, что меня наконец оставили в покое, они ждали. Просто ждали, пока я приму силу, которая даже не думала исчезать. Но как это возможно? Тёма же забрал ее. Забрал и умер, черт бы его побрал! А теперь этот громила без сердца угрожает сцедить мою кровь и дать… как там было? «Дать испить той, кто оценит это по достоинству»?
По достоинству!
Позади мерно стучала о плитку трость. Я не оборачивалась. Дура! Какая же дура! Зимняя Дева слишком важна для мира, чтобы так просто позволить мне отказаться от силы. Никто не допустит, чтобы это ледяное безобразие повторялось из года в год. Они просто дали мне время подумать. Подышать перед смертью…
– Вера! – раздался за спиной требовательный голос. – Подожди!
Возможно, первый Смотрящий хотел, чтобы я своими глазами увидела мир с безжизненной, застывшей зимой и сама пришла к нему? А может, дело в том, что Тёма на самом деле не умер? Мысль была такой внезапной, что я остановилась.
Но я же сама видела, как закатились его глаза. Как он…
На сцене дама в клетчатом фартуке и кожаных шортиках изображала акт пламенной любви со стулом.
– Вера! – Аскольд поравнялся со мной. – Мы же договорились!
Я медленно обернулась. Вроде бы и видела его – внимательные темные глаза, нахмуренные брови, блестящая бородка, – но смотрела как будто сквозь.
Никакого выбора никогда не было. Просто один Смотрящий надеялся, что я одумаюсь, а второй хотел убить. Почему нельзя было сразу сказать мне правду?.. Видно, я дернулась, потому что Аскольд поймал меня за руку повыше запястья. Но держал совсем некрепко.
– Кто это был в гримерке?
В полумраке он походил на привидение. Свет неровными бликами ложился на худое лицо, глаза были тусклые и тревожные.
– Что же ты его сам не спросил? – вяло съязвила я. – Испугался?