Аскольд дернул плечом, точно его нервировала сама мысль, что он кого-то испугался.
– Он угрожал тебя убить.
– Да я и сама… – Не договорив, я почувствовала, как первый предвестник тошноты подкатил к горлу. Надо было все-таки поесть. Или не заливать в себя вторую порцию рома.
Сцена опасно накренилась, а за ней и весь зал. Я ухватилась за мягкую ткань пиджака, пережидая приступ головокружения. На спину мне легла теплая ладонь. Как если бы он и правда обо мне заботился… Я задержала дыхание. Нет.
Нет.
Я выдернула руку.
– Мне нужна девушка, – твердо сказала я. – Мне нужно… попробовать.
– Что попробовать?
– Потом объясню.
Я подтянула на плече лямку сумки, которая чудом еще не потерялась. Поймать официантку? Да вот же девушка танцует на сцене. Если я поднимусь… Может, такое шоу местная публика оценит.
– Миледи! – Перед нами выросла Мелисандра. Губы ее были растянуты в фальшивой улыбке, голос звучал решительно. – Милорд. Сожалею, но я должна проводить вас к выходу.
Ее слова потонули в аплодисментах после выступления укротительницы стульев.
Кажется, Аскольд убрал руку с моей спины, а Мелисандра так и вовсе застыла, когда я, быстро шагнув к ней и приподнявшись на цыпочках, выдохнула в губы поцелуй.
– Что вы делаете?!
Я отступила, прислушиваясь к себе. Сила по-прежнему кипела в венах, накатывая и разбиваясь, как ледяные волны о берег. Это было почти больно.
И очень, очень знакомо.
– Ничего, – убито ответила я. – Извините.
Глава 8
Ночью пришла эсэмэска.
«Ко мне вернулась сила».
Я прочел ее дважды, но только на третий раз текст и отправитель соединились в связную картинку.
– Твою мать.
Я сел в кровати. В квартире было по-ночному тихо. За стенкой похрапывал Ванька, у меня в ногах сплошным черно-рыжим пятном развалились кошки. Если бы не ощущение, что над головой треснул потолок, можно было бы считать – мир и благодать.
Я посидел, зажав телефон в руке. С чего она это взяла? Что случилось? Я написал «Что случилось?» и завис. Стер сообщение, написал «Тебе нужна помощь?» и снова не отправил. Надо думать, нужна, иначе не писала бы в два ночи.
«Ты где?»
Отослал.
Перед глазами возникло бледное лицо с испуганными, широко распахнутыми глазами. Я тряхнул головой, прогоняя образ. Встал, выглянул в окно. В небе на фоне ватных облаков висел огрызок луны. Голые ветки у самой рамы походили на когтистые пальцы злой ведьмы – как в сказке, которую я недавно читал Милане.
Если к Вере вернулась сила, значит, она снова сможет заморозить мое сердце?
Я несильно ткнул себя кулаком в солнечное сплетение. Нельзя. Вместе с болью и воспоминаниями уйдет и образ маленькой голубоглазой девочки, которая обнимает меня за шею и лопочет «папапапапа».
Да и в целом заморозка мне больше не нужна. Последние месяцы вроде выровнялось: кошмары стали сниться реже, мясорубка в груди поутихла. Воспоминания о Кате возвращались не чаще пары раз в неделю. Были ночи, когда я мог проспать до самого рассвета, а наутро даже худо-бедно радовался жизни. В груди продолжало ныть, как от зарубцевавшейся раны, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что было год назад. Тогда я еле мог вдохнуть от боли, а все, чего хотелось, – взять с кухни нож и всадить себе в глотку.
Я покрутил телефон в руках. Какая разница, где она? Хельге я больше не служу, Фрося силу отдала, Милана растет обычным ребенком. Меня это больше не касается.
В темноте зажегся экран: идет вызов.
Да твою же…
– Вера?
На том конце послышались шорохи. Потом шуршание, скрежет.
– Я прекрасно дойду сама… Я же тут… – Голос точно принадлежал ей, но был как будто смазанным. Пьяная, что ли?
– Осторожно. – Второй голос принадлежал мужчине. Властный и хорошо поставленный.
– Знаешь что? За собой лучше… – Глухой удар. – Блин!
– Я же сказал: осторожно.
Снова шорох.
– Что это ты вдруг такой… такой…
– Какой?
– Заботливый.
Я отключился раньше, чем понял, что делаю. Прислонился спиной к этажерке. Ничего необычного – телефон сенсорный, а мой номер, видно, просто последний из тех, кому она звонила. Сам разблокировался в кармане, сам набрал. Обычная история.
Откуда можно ехать в два часа ночи? Из клуба? Из бара? Дело молодое… Перебрала, познакомилась с кем-то. Вот и провожает ее случайный ухажер. Или не случайный. В памяти всплыли знаки на крыльце, потом отрывок из Ванькиного чата. Букет еще этот. Мог ли тот, кто его подкинул, знать, что к ней вернулась сила? Или она это спьяну написала? Мало ли что ей померещилось… Как там было в этих иероглифах?