Допив кофе, я пошла одеваться. Если не хочу потерять заказы, надо срочно восстановить симку.
– Ваш паспорт, пожалуйста, – монотонным голосом произнес рыжий парень за прилавком.
Поверх черной футболки с надписью «We will die young» красовалась белая жилетка от костюма. Образ дополняли очки в железной оправе и пирсинг в носу.
Я молча положила паспорт на стойку.
– Царёва Вера Александровна… – Парень защелкал мышкой, уставившись сквозь толстые стекла в экран. – Сим-карту потеряли, значит.
Мне стоило огромных усилий не закатить глаза. Историю про потерю симки я повторила дважды, а он все не улавливал суть. В отделении «Связного» размером с кладовку едва умещались прилавок-стойка и стенд с новенькими телефонами. Цены были одна лучше другой: семь тысяч, десять, двенадцать. Айфон, как у меня, стоил пятнашку. Может, у мамы найдется старый мобильник? А то звонить, видимо, придется по утюгу.
– Завтра вечером будет готово. Теоретически, – подытожил парень.
– А практически?
Он задумался.
– Ну… Сегодня суббота. Завтра воскресенье. Выходной. Пока суть да дело… В понедельник утром приходите.
Почему так долго? До понедельника я потеряю половину заказов. И не смогу поговорить с Антоном.
Я невольно склонилась над стойкой.
– Мне будут звонить по работе. Это очень срочно, правда. Может, получится хотя бы завтра?
– Я же сказал: завтра воскресенье, – меланхолично повторил парень и поднял на меня глаза. – Это линзы?
Я отступила. Как назло, в отделении со стеклянной дверью и стеллажом не видно было ни одного отражения – слишком много дневного света.
– Линзы?
Но он уже вернулся к экрану. В наступившей тишине тихо защелкала мышка.
– Я отправил ваш заказ в центральный офис. Что-то еще?
Я молча разглядывала его. Шею над воротом футболки пересекал шрам, как от операции, щеки были изъедены зажившими оспинами.
– Что-то еще, девушка?
Кожа от рукавов до кистей вся была покрыта крошечными точками-прыщиками. С внутренней стороны запястья билась жилка – я скорее слышала ее, чем могла разглядеть.
Я слышала, как билось его сердце.
– Или вы просто мной любуетесь? – Он криво подмигнул мне.
Тук – тук-тук – тук. Медленно, быстро, быстро, медленно. Вдруг пришло четкое осознание – мне не придется даже прикладывать руку к этому «We will die young». Хватит одного желания.
– Девушка? – Парень приторно улыбнулся.
Я тихо выдохнула:
– Я зайду в понедельник. Спасибо.
На ходу застегивая пальто, я вывалилась на улицу. Руки тут же закоченели от влажного ветра. Лавируя между лужами, по размеру напоминающими мини-озера, я устремилась к ближайшему киоску со стеклянной витриной. Глаза как глаза. Обычные, серо-голубые. Разве что слишком бледные на фоне черной подводки. Я невольно дотронулась до стекла кончиками пальцев. С той стороны витрины к стеклу жались розовые бутоны, мелкие и чахлые. Деньрожденный букет из таких вряд ли получится – но он точно лучше, чем ничего.
По крайней мере, если планируешь заявиться без предупреждения. И попросить запасной телефон.
Розы были нежно-лиловые, как кабриолет Барби из детства. На мой вкус они отдавали милотой и наивностью, но маме наверняка понравятся. Ей вообще нравилось все милое.
В маленьком квадратном зеркальце на стене лифта отражалось мое безрадостное лицо. Волосы растрепались от ветра, и я убрала их за уши, напомнив самой себе школьницу. Надо хотя бы улыбнуться – иначе не отвертеться от вопросов.
– Ой, доченька, какие красивые! – воскликнула мама, когда двери лифта разъехались.
– Привет. Отлично выглядишь.
Мама и правда принарядилась: джинсы сменила на офисную юбку, тапочки – на черные туфли с квадратным мысом. В ушах поблескивали бабушкины бриллианты, волосы сияли насыщенным каштановым оттенком.
– А ты похудела как. Совсем ничего не ешь? Вот что значит одной жить! Некому тебе там готовить…
– С днем рождения! – Я протянула ей букет.
– Спасибо, Верочка. Ты проходи, проходи, – засуетилась мама. – Я уже стол накрыла… Не звонила с утра, думаю, приедешь, не приедешь. Может, вообще о матери забыла…
Я слабо улыбнулась. Удивительно, что Хельга в свое время выбрала меня. Вот же идеальный кандидат. Словами мама могла бы убивать не хуже, чем я – холодом.
«Умм! – требовательно послышалось из квартиры. – Умм!»
Я прибавила шагу. У двери расхаживал, нетерпеливо дергая хвостом, темно-рыжий кот. За последние два года он заметно округлился в боках, раздобрел. Но одновременно движения его замедлились, желтые глаза потускнели.
Я опустилась на корточки, протянула обе руки ладонями вверх. Узнает?