– Это лишнее.
Фраза прозвучала резче, чем я хотела. Отопление в салоне не работало, но мне почему-то стало жарко. Я провела тыльной стороной ладони по горячей щеке.
– Я думал, таргетолог всегда должен быть на связи, – уронил Аскольд в пустоту.
– Должен.
Я вернула руки на колени, старательно не касаясь коробочки. Дурацкая ситуация. Мы же даже не друзья.
– Так ты не знаешь, куда делся мой телефон?
Аскольд достал из подставки в подлокотнике стаканчик с кофе и сделал глоток.
– С какого момента ты ничего не помнишь? – негромко поинтересовался он.
Я невольно заерзала на сиденье.
– С того, как поцеловала девушку.
– Я отвез тебя домой, – бесцветно сообщил Аскольд. – Это все.
– Все? И я даже не спорила?
Тонкая усмешка искривила угол рта.
– Почти нет.
– И никому при тебе не звонила?
Он покачал головой.
– Значит, ты не знаешь, где я оставила свой телефон, – заключила я. – Печально.
Аскольд снова пожал плечами, как бы говоря «тоже мне проблема».
– Ладно. Все равно спасибо. Я наверное… – Я положила коробочку на бардачок и взялась за ручку двери, но тут ладони знакомо закололо.
Холод защекотал кожу изнутри, пытаясь дотянуться до сидящего рядом чернокнижника. Где-то на границе сознания раздалось тихое и мерное сердцебиение. Нет, ну только не опять, пожалуйста!
Я резко выдохнула, пытаясь загнать это ощущение поглубже. Не надо было тогда замораживать его порез. И в клуб ехать не стоило.
– В чем дело? – настороженно спросил Аскольд.
Кожа у него была тонкая и сухая, как у очень больного человека. Интересно, он вообще сегодня спал? И с каких пор меня это волнует?..
– Лучше тебе держаться от меня подальше, – буркнула я.
Бумажный стаканчик дрогнул в длинных пальцах. Аскольд тихо рассмеялся. Его смех напомнил звук, с которым рассыпается трухлявое дерево.
– Держаться подальше… – эхом повторил он. – Забавно, забавно. Хочешь кофе? Можем посидеть где-нибудь. Вон там вывеска.
Да что с ним не так?
– Вот именно это я и имела в виду, – пробормотала я, пытаясь открыть дверь одной из четырех кремовых кнопок на панели. – Мне тоже лучше держаться от тебя подальше.
Лицо горело. Дверь никак не открывалась, а он продолжал тихонько посмеиваться, как какой-нибудь старикашка.
– Что смешного? – оставив попытки выбраться из машины, я развернулась к нему всем корпусом.
– Обычно это я говорю, чтобы люди держались от меня подальше, – мягко проговорил Аскольд. В глазах его продолжали тлеть задорные угольки. – Забавно слышать это от кого-то еще.
– Просто обхохочешься.
Я наконец справилась с дверцей. Ноги приземлились в лужу размером с небольшое озеро.
– …но те, кто поумнее, предпочитают со мной дружить, – донеслось из-за спины. – Особенно если им упорно не везет в какой-то сфере.
Я обернулась.
– Что ты имеешь в виду?
Лицо чернокнижника снова превратилось в гипсовую маску.
– Ничего.
Что-то теснилось на самом краешке сознания, но мне никак не удавалось это ухватить. Если им упорно не везет в какой-то сфере… В какой-то…
– Это ты устроил поток заказов?!
Маска не дрогнула.
– Заказы на рекламу, – требовательно уточнила я. – Твоих рук дело?
– А сколько их уже? – осторожно спросил Аскольд.
– С утра было восемь.
Бровь на подвижной стороне лица дернулась.
– Это же хорошо?
Невозможно долгое мгновение я так и сидела ногами в луже, сопоставляя факты: глухое молчание вчера, шквал писем сегодня и его отвратительно самодовольная физиономия.
– Понятно.
Изящно выйти из машины не получилось – я почти вывалилась в тусклый вечер. В лицо ударил косой влажный ветер. Дождь и не думал заканчиваться.
Я зашагала к вывеске напротив, толком даже не соображая, куда иду.
Конечно, заказы ненастоящие. Наверняка Аскольд просто прислал своих должников. Или тех, у кого забрал волю. Загипнотизировал. Он же умеет? Или сам написал мне с разных аккаунтов. Хотя нет, вряд ли у господина черного мага нашлось бы время. Мама права. Какая тебе, Вера, работа без образования? Даже курсы по таргету – и те не смогла отбить. Так и будешь до конца жизни прибирать могилы.
Ледяной ветер задувал в рукава, но меня прошибал пот, как в невыносимо жаркой сауне. Ладони вспотели. Дыхание на мгновение словно выключили, а потом вернули, и сердце забилось с удвоенной скоростью. Я успела подумать: «Так же все начиналось во время ЕГЭ», – а потом меня накрыло удушающим куполом. Захотелось одновременно сбежать и замереть, спрятаться в надежде, что меня не найдут. Кто не найдет и что должно случиться, я не знала. В ушах стучала кровь, в голове билась одна-единственная мысль: все это бесполезно. Я умру. Умру. Прямо сейчас.