– Привет.
Я села на край дивана подальше от него, прислушиваясь к ощущениям. Злость высохла, как ручеек в пустыне, но холод все равно щекотал кожу изнутри, словно сообщая: он-то Лёшу прекрасно помнит.
– Ты чего такая смурная?
Я сложила руки на груди, спрятав ладони под мышками.
– Мне кое-что нужно у тебя узнать. Потом, если хочешь, расскажу про эксгумацию. Идет?
– Ого! – Лёша подобрался, но легкая усмешка приклеилась к губам. – Какая строгая!
Холод хищно потянулся к нему, как недавно к Аскольду. Но если с чернокнижником он словно заигрывал, то с Лёшей – я это чувствовала – расправится быстро.
– Ты ужасно симпатичная, когда злишься, ты знаешь? – Лёша со свистом втянул остатки колы через трубочку. Я глубоко вздохнула. – Все, ладно, не смотри на меня так! Задавай свои вопросы. Дамы вперед.
Над нами поплыла приглушенная музыка, то и дело перемежающаяся рекламой фильмов.
– Почему Дарина отдала Тёму отчиму? – без предисловий спросила я.
Лёша сел прямее.
– Не знаю.
– Он же наверняка что-то тебе рассказывал. Вы два года вместе прожили.
– Я даже не знал, что у него был отчим, – нахмурился Лёша. – Погоди, а я тебе говорил, что мы жили вместе?
– Не важно. Кто похоронил его? Что именно произошло после… – «после того, как Эдгар устроил представление, а Антон кинулся меня спасать». – …после того, как Тёма умер?
– Да откуда мне знать! – Лёша смял в кулаке стаканчик. – Меня там не было. Юля же прогнала меня. Забыла?
– Молодые люди, улыбочку! – раздался голос совсем рядом, и в следующий момент меня ослепила вспышка. – Еще раз!
Сердце скакнуло к горлу, виски сдавило страхом и навязчивой мыслью: не стоило лишний раз выходить из дома. Но мир быстро вернулся в колею, и когда глаза заново привыкли к свету, я увидела кудрявого парня в полосатом свитере. В руках он держал старомодный фотоаппарат, поминутно выплевывающий в подставленную ладонь черно-белые фотокарточки.
– Вы кто? – спросила я, надеясь, что мой голос звучит угрожающе, а не беспомощно.
– Извините! Не хотел вас напугать! Я делаю проект для школы, нам задали найти… Ой, вам плохо? – Последняя фраза потонула в гомоне толпы, высыпавшей из соседнего зала.
– Да все нормально…
Но парень смотрел не на меня. Лёша рядом распластался, обмяк, неестественно откинув голову. У моего бедра лежала беспомощно раскрытая ладонь. Та часть меня, что только что сотворила это, знала: жилка на его запястье не бьется.
– Ой божечки, я не хотел! – Парень кинулся к Лёше и стал глупо хватать его за руки. На нас начали оглядываться люди. – У него сердечный приступ? Инфаркт? Инсульт?
Чувствуя, как страх туго опоясывает грудную клетку, я нашарила в кармане телефон.
Пожалуйста! Я не хотела его убивать.
– Только не звоните в полицию, – взмолился парень. – Я правда не хотел…
Дрожащими пальцами я пролистывала контакты. Что делать? Набрать Антона? А чем он поможет?.. Нет, нужна «Скорая».
Как назло, все куда-то подевались; зал, еще десять минут назад полный галдящих подростков, опустел. Только кассир в дальнем углу пялился в экран компьютера да нерадивый фотограф перед нами испуганно цеплялся за фотоаппарат.
А Лёша так и лежал без движения.
Мысленно перекрестившись, я набрала на сенсорном экране «103».
Трескучий гудок. Еще один… Да ответьте же!
Рядом раздались стремительные шаги, и уверенный женский голос произнес:
– Выключи это.
В красном пальто и высоких сапогах надо мной стояла Юля. Лаковая сумочка на сгибе локтя повторяла цветом густо накрашенные губы. Юля была изящная и собранная, как два года назад. И очень злая. Она-то здесь откуда?
Юля повернулась к парню в полосатом свитере – тот так и держал перед собой бесполезный фотоаппарат.
– Как тебя зовут?
– Никита… – Он приоткрыл рот, ошеломленно рассматривая ее.
Юля шагнула к нему, на ходу расстегивая пальто.
– Никита, – повторила она так интимно, будто собиралась его поцеловать. – Я тебе нравлюсь?
Что? Что она делает?..
Парень склонил голову в знак согласия.
– Скажи это, – повторила Юля глубоким грудным голосом. Полы пальто разошлись, открывая облегающее бежевое платье. – Скажи, что тебе во мне нравится.
– М-м-м… Ну… – Неудачливый фотограф качнулся вперед, точно на шее у него висел магнит. Тишина вокруг нас стала почти осязаемой. Время потекло прозрачными золотыми струйками, и на меня дохнуло теплым воздухом.
– Что тебе нравится, малыш? – мягко повторила Юля, заглядывая парню в глаза.
– Вы красивая, – завороженно пробормотал он. – У вас красивая кожа. И губы. И…
Острые ноготки скользнули по опущенной руке с фотоаппаратом, и тот с глухим стуком шлепнулся на пол.