Всякий раз, когда выходила на улицу, мне мерещился странный звук – тонкий и глухой, как от дрогнувшей тугой струны. Он просачивался в мозг, дребезжал и сводил с ума. Я пробовала затыкать уши, сглатывать, даже сходила к врачу – тот сказал, это нервное. А я была уверена – сама зима зовет меня. Мстит за то, что я от нее отказалась.
Антон не горел желанием со мной разговаривать. На сообщения отвечал односложно, встреч избегал – говорил, занят с дочкой. Так что когда Ваня предложил сходить в тир, я согласилась: вдруг получится наконец нормально побеседовать?
В абсолютной тишине я наблюдала, как Антон расставил деревянные стойки, разложил по ним оружие и большие пузатые наушники. Вынул из кобуры на поясе пистолет и щелкнул затвором.
– Правило первое: с оружием обращаемся так, как будто оно заряжено. Правило второе: дуло всегда смотрит вниз, если не собираемся стрелять. Правило третье: никто не выходит за линию огня. – Он кивнул на нарисованную белую линию у нас под ногами. – Руки!
Я вздрогнула. Антон смотрел на Нину – та отдернула пальцы от пистолета на стойке.
– Еще раз увижу – вон пойдешь.
Нина тряхнула каштановыми прядями разной длины и спрятала руки за спину.
– Дальше… – Он начал расхаживать вдоль белой линии, неторопливо чеканя слова.
Темные джинсы почти сливались с синим свитером, волосы отросли уже настолько, что было видно – они такие же вьющиеся, как у Вани. По горлу страшным напоминанием расползались белые шрамы от сигарет, которые Антон никогда не прятал. Голос звучал отстраненно, взгляд равнодушно скользил по предметам. Наблюдая за ним, я вдруг отчетливо поняла: это уже не тот человек, с которым я познакомилась полтора года назад.
Одновременно с мыслью пришел надоедливый звук лопнувшей струны. Я заозиралась – тут где-то форточка, что ли, открыта? Зал напоминал спортивный, высокие окна были плотно закрыты, но звон в ушах не прекращался. Блин! Оно теперь и в помещении так будет?
– Внимательно. Берем оружие в руки, – скомандовал Антон, но меня что-то не тянуло прикасаться к холодно поблескивающей рукоятке. Я просто стояла, положив кончики пальцев на стойку. – Сначала правой рукой берем основной вес, потом накрываем правую руку пальцами левой, как ковшиком. Медленно. Пальцы левой руки обхватывают пальцы правой. Подняли на уровень глаз. Замерли.
Антон подошел к Ване, потом к Нине.
– Основание левой кисти выше. Большой палец правой ниже.
– Чего?
– Основание левой кисти…
– Блин, шеф. – Девочка шире расставила ноги в берцах, умудрившись при этом не потревожить пистолет в вытянутых руках. – Я так не понимаю. Можешь показать?
Со своего места я видела, как по лицу Антона пробежала тень, но потом он, кажется, усмехнулся.
– Ваня, подойди сюда. – Ваня бережно вернул оружие на стойку и, краснея, приблизился. – Встань рядом. Покажи, как надо.
Антон отошел, освобождая место, а Ваня, блестя глазами, с величайшей осторожностью накрыл пальцы Нины. Ему пришлось сильно изогнуться – девочка едва доставала ему до плеча.
– Смотри…
Я опустила голову, пряча улыбку. Если бы не звон в ушах, я бы за него даже порадовалась.
– Ты пришла пострелять? – негромко спросил Антон за спиной.
«Я пришла поговорить с тобой», – подумала я. Но вслух почему-то сказала совсем другое:
– Если честно, я давно хочу попробовать ножи.
– Ножи? – В одном этом слове было столько недоверия, что я тут же пожалела, что ляпнула. Антон нахмурился. – Тебе память отказала? Или впечатлений не хватает в жизни?
Звон чуть поутих, но совсем уходить не думал.
– Да, это плохая идея, согласна. – Я крепко зажмурилась, потерла виски – не помогло. – Слушай, ты не знаешь…
– Неправильно! – в сторону гаркнул Антон. – Ванька, отойди! Потом поговорим, Вера.
Я вздохнула. Конечно. Глупо было предполагать, что, если окажусь с ним в одном помещении, он не найдет повода слиться.
Антон поправил пальцы Нины, кивнул Ване и отошел к стене.
– Так, разошлись, ребятки. Наушники надели. Оружие в руки. Подняли на уровень глаз. Ноги на ширине плеч. На одном уровне. Ваня, правую немного назад. Отщелкиваем предохранитель. Находим мишень. Ушки видим? Прицелились… Стреляем по команде. Раз, два… Пли!