– Что? – Заметив, что я на него смотрю, Антон слегка повернул голову. – Пить? Есть? Пи2сать?
Я хмыкнула.
– Очень смешно.
На заднем сиденье, укрытая розовым одеяльцем, спала Милана. Я втайне ей завидовала. Ночь выдалась беспокойная: Антон настоял, чтобы в номере старого отеля мы ночевали вместе. Я подскакивала каждый раз, как Милана начинала хныкать, а он молча вставал, менял ей подгузник и начинал ходить по номеру, тихонько укачивая.
И после этого у него еще остались силы шутить.
– Как насчет поговорить? – негромко спросила я.
– Давай. – Он плавно притормозил, пропуская вперед грузовик.
На нем были те же вещи, что и в день отъезда: черные джинсы и свитер, который по виду совсем не грел. Но его, похоже, это не волновало.
– Ты такой спокойный, потому что у тебя есть план? – мрачно поинтересовалась я.
– Ну.
– И когда ты мне о нем расскажешь?
– Когда приедем в безопасное место.
Милана завозилась, зачмокала губами во сне. Мишка, которого она прижимала к себе, скользнул на пол. Только бы не проснулась…
– И где оно, это место?
– Скоро увидишь. – Антон плавно свернул туда, где, согласно синему указателю, располагалась деревня Переборы.
Я вернулась к ноутбуку. Модем с мобильным интернетом работал с перебоями, но кое-как отслеживать запущенные кампании удавалось. Я даже занялась макетом для кофейни. Визуал был готов, осталось только придумать слоган. «Отдохните, пока ваши дети играют рядом»? Или так: «Если вы решите сбежать от детей, мы вас ждем».
– Па… – капризно протянула Милана. – Фа!
– Сейчас, Милаша, – мягко пообещал Антон.
– Фа! Па! Фатик! Папапа!
Я захлопнула ноутбук.
– Долго еще?
– Почти приехали.
Антон внимательно глянул в зеркало заднего вида и включил поворотники. За время в дороге я научилась отличать этот взгляд от сотни других – Антон проверял, нет ли за нами хвостов.
В густеющей темноте с двух сторон от дороги потянулись ряды покосившихся домиков. Мы остановились у самого последнего. Он был широким и приземистым, с каменным фундаментом и остатками калитки вокруг. Крыльцо напоминало перевернутый треугольник – в темноте белели две крест накрест сбитые доски.
Милана издала предупреждающий звук и тут же заревела.
– Сейчас, Милаша. Получишь своего Фантика.
Антон заглушил мотор. Вышел из машины и растворился в темноте – видно, пошел проверять местность. Я тоже вылезла и с наслаждением глотнула непривычно свежий воздух. У лица замерло белесое облачко пара – вдалеке от города было заметно холоднее.
– Антон!
Он вынырнул из черноты.
– Все в порядке.
Он вызволил орущую Милану из детского кресла, сунул ей в руки потрепанного мишку и, обхватив одной рукой, пошел к крыльцу.
– Смотри, Милаша, приехали. Сейчас войдем, – приговаривал он, пока возился с дверью, – и будем показывать Фантику новый дом.
Я огляделась. Деревня выглядела нежилой. Свет в окнах не горел, заборы были покосившимися. Интересно, здесь есть электричество? А вода? Небось еще и туалет на улице…
– Сейчас тебя переоденем. – Антон наконец открыл дверь. – Вера!
Двадцать два года уже Вера…
Кинув последний взгляд на замершую деревню, я поплелась за ним.
Внутри дом пах сыростью и прелым деревом. Прихожая сразу переходила в темную кухню. Где-то мерно капала вода. Ну. По крайней мере, тут есть кран. Дальнее окно было заколочено, свет проникал только из ближнего. Ветер на мгновение разогнал тучи, и дощатый пол залил белый свет луны.
– Подержи ее. Я занесу вещи. – Антон вручил мне Милану, и та запищала громче. Пришлось поставить ее на пол и, держа за руку, пойти изучать дом, попутно рассказывая, что я вижу. Когда Антон так делал, она переставала плакать.
– Смотри, Милаша, – чувствуя себя диктором на радио, говорила я, – вот тут у нас дрова. А это холодильник. Наверняка он не работает… А тут что? Занавесочка… Ну-ка, давай ее откроем. – Я отодвинула занавеску, закрывающую ближайшую полку, и, напрягая глаза в полумраке, разглядела круглые бока какой-то посудины. – Пойдем дальше посмотрим, пока луна не спряталась. Наверняка тут нет электрического света… Топ-топ-топ ножками. Не потеряй своего Фантика.
Мы обошли кухню. В дальнем углу я наткнулась на крутую деревянную лестницу. Ступени ее были из трухлявых досок и напоминали те, что до сих пор иногда снились мне в кошмарах.