– Все. – Антон свалил на пороге наши рюкзаки и большой пакет из «Икеи» с пухлыми пачками подгузников. – Ночуем здесь.
Милана тут же выдернула ладошку и потопала к нему. Я продолжила разглядывать лестницу. На ступенях виднелся внушительный слой пыли. Наверняка они зашатаются, стоит начать по ним подниматься. Хотя по такой крутой лестнице вряд ли поднимешься…
– А что наверху? – спросила я, разглядывая сгусток мрака там, где, должно быть, был вход на второй этаж.
– Спальня, наверное. Я тоже тут в первый раз. Да, Милаша? – Голос Антона смягчился. – Мы тут все в первый раз.
– А что это вообще такое? Дача?
– Очень старая дача одного моего знакомого.
Я обернулась к нему:
– А этот знакомый знает, что мы тут?
Антон погладил растрепанные кудряшки Миланы.
– Без понятия. Ну что, доча, пойдем переодеваться?
К ночи домик ожил. Антон включил электричество и отопление – точнее, допотопный гудящий обогреватель. В бойлере над мойкой грелась вода. Ни разу не видела подобный агрегат у кого-то на даче. Чем больше я об этом думала, тем меньше мне казалось, что Антон сказал правду. Здесь даже ванная нашлась, хоть и представляла собой просто комнатку с допотопным туалетом, бойлером и корытом за занавеской.
Мы сидели у стола и ждали, пока закипит чайник. Милана на коленях у Антона уплетала яблочное пюре из банки, держа ложку так далеко ото рта, что все расплескивала по дороге. Сам Антон невидяще пялился на пачку «Доширака» – похоже, сон его все же одолел.
От долгой дороги меня тоже начало клонить в сон. Я поднялась. Нашла в пакете с едой банку растворимого кофе и бумажные стаканчики – местной посудой я пользоваться не решалась.
– Ты говорил с Дариной?
Антон скептически хмыкнул:
– Кофе на ночь?
Единственная лампочка над его головой качнулась, роняя на стены дробные блики.
– Да, кофе на ночь. Ты говорил с Дариной?
Ему удавалось избегать разговоров на протяжении двух суток. Но дальше так не пойдет. Чем дальше мы уезжали от цивилизации, тем больше во мне крепло ощущение: это неправильно. Мы совершаем ошибку.
Чайник вскипел. Я плеснула себе в стаканчик кипяток. Молока, конечно, не было. Ничего, все равно скоро вырублюсь от усталости.
– Па, айчик! – взвизгнула Милана, показывая измазанным в пюре пальчиком на движущиеся тени.
– М?
– Айчик!
Скорее бы она уже заснула.
– Доешь сначала, доча, – пробормотал Антон.
Я молча залила его «Доширак» кипятком. Села на качающуюся табуретку и обняла ладонями свой стаканчик.
– Ты говорил с Дариной?
Антон провел свободной рукой по ежику коротких волос.
– Не напрямую.
Он придвинул к себе плошку с лапшой, взял вилку, но так к ней и не притронулся. Я попробовала сделать глоток кофе, но только поморщилась.
– Что значит – «не напрямую»?
– Ты сейчас носом в банку воткнешься. – Антон забрал у Миланы ложку и вытер ей рот салфеткой. – Иди сюда. Пора баиньки. Фантик вон тоже хочет спать.
Я молча ждала, пока Милана устроится у него на руках. Он начал было ее укачивать, прикрыв ладонью от света, но тут на столе завибрировал черный самсунг.
Антон быстро глянул на экран.
– От Ваньки, – сообщил он. – С ним все в порядке.
Милана вытянулась, обхватив его ручкой, словно обнимала большую игрушку. Фантик плюшевым ухом ткнулся ей в нос.
– Папоська, казку…
– Завтра утром будет сказка. Сейчас спи.
– Папоська!
– Ш-ш-ш. – Он накрыл рукой тонкие волосики, и я невольно отметила, что ладонь его была того же размера, что и голова Миланы.
– Это Дарина подложила мне букет? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Лампочка над нами продолжала тихонько покачиваться, хотя никакого ветра не было и в помине.
– Думаю, да.
– И телефон?
Антон вздохнул – поднялись и опустились широкие плечи под черной тканью.
– Все, что я узнал про телефон, – тихо сказал он, перекладывая Милану так, чтобы свет не бил ей в глаза, – это что он действительно обернут кожей. И кто-то действительно взломал твой замок.
Я через силу снова глотнула кофе.
– Это я и неделю назад знала. А что конкретно произошло сейчас? Дарина тебе угрожала? Она хочет убить Милану?
– Возможно.
Возможно?
– Ты отвез нас сюда, потому что она возможно хочет нас убить?
Сила внутри заворочалась, загудела, радуясь моему негодованию. Я мысленно сжала кулак вокруг воображаемой ледышки.
– Она угрожала, – буркнул Антон.
«А с каких пор ты бежишь, когда тебе угрожают?» – хотела спросить я, но сдержалась. Ответ посапывал у него на коленях, сунув ладонь под измазанную щеку.