О том, что произошло утром, я старалась не думать. Точнее, не могла думать, потому что каждый раз, когда пыталась, в груди что-то жгло и ломило. Так что я размышляла о Тёме. Про эксгумацию Лёша написал мне еще ночью. Как Аскольд и говорил, могила оказалась пуста. Администрация кладбища начала расследование, но я была почти уверена: ничего они не найдут.
Я вытащила из влажного кармана телефон. Даже часа не хватило, чтобы толком зарядить его – розетка в доме была дохлая. Я открыла знакомый мессенджер – Аскольд был в сети два часа назад – и набрала сообщение:
«Привет. Ты можешь определить, где находится человек?»
Кружочек напротив его имени загорелся зеленым.
«Приветствую. Нужно фото. Лучше биоматериал».
«В смысле, часть тела?»
«Ногти или волосы. Можно то, что человек постоянно носит с собой, вроде нательного креста».
Я посмотрела в окно – Антон застыл с Миланой посреди парковки и, кажется, что-то ей говорил.
«Ты подумала над моим предложением?» – спросил Аскольд.
«Я могу просто купить у тебя эту услугу».
«Не стоит. Я сделаю».
Я быстро набрала, пока он не вышел из сети:
«Биоматериал будет сегодня вечером. Можем увидеться?»
«Мне заехать к тебе?»
Антон вернулся к машине и аккуратно погрузил Милану в автокресло. Скользнул по мне взглядом:
– Все нормально?
– Да.
«Я сама пришлю тебе адрес».
Еще не хватало, чтобы Аскольд снова ошивался на кладбище. Я глубоко вздохнула, наблюдая, как по мере приближения к городу за окном рассеивается моросящая дымка. Написала Ване:
«Привет. Можешь спросить у Петровича про мой телефон? Антон сейчас занят».
«У Петровича твой телефон?» – тут же отозвался Ваня.
А к кому еще Антон мог отвезти его на экспертизу? За эти несколько дней я, похоже, узнала его лучше, чем за предыдущие два года.
«Просто спроси, пожалуйста».
За окном замелькали первые высотки. Белые, сероватые и цвета взбитых сливок. Хотя вблизи они, я знала, напоминают что угодно, только не сливки, – грязные, блеклые и однообразные.
На экране появилось сообщение от Вани:
«Ага, у него. Забрать?»
«Забери, пожалуйста. Привезешь к дому Фроси? Спасибо!»
Милана во сне тихонько вздохнула. Я коснулась пальцем ее раскрытой ладошки. Я буду скучать по тебе, маленькая несносная девочка.
Пухлая ручка с ямочками на удивление крепко ухватила мой палец. За окном маячила пробуждающаяся Москва.
Когда Милана успокоилась, я снова смог сосредоточиться – насколько это вообще возможно после пяти часов сна за двое суток. Упорно лезло в голову, что я что-то упускаю.
Еще раз. Умирает Тёма. Кто-то делает его могилу на кладбище. Потом туда устраивается Вера. Так?
– Вера, – позвал я.
Прильнув лбом к стеклянному окну и накрывшись пальто, она спала. Или только прикидывалась.
– Спишь?
– Нет, – ответила она, но глаз не открыла. – Что?
– Как ты устроилась на кладбище?
– ЕГЭ не сдала. Надо было где-то работать.
– А собеседование у тебя было?
– Нет.
Я въехал во двор-колодец Фросиного дома. Хорошо, проскочили без пробок, и во дворе, несмотря на выходной, машин было совсем немного. Я припарковался у подъезда.
Какая-то мысль шелестела на подкорке, но поймать ее не удавалось. Вера работала на Архиповском. На Архиповском похоронили Тёму. А еще вроде бы именно оттуда я пытался забрать ее два года назад.
Я вышел из машины. Дождь прекратился, двор был тихим и пустынным. В лужах отражалось умытое небо. Вот все и закончилось. Осталось только вернуть Милану, дождаться Ваньку и отвезти Веру домой.
Потом можно и к Дарине с повинной.
Я достал спящую Милану из автокресла, повесил на плечо рюкзак. Вера тоже вышла – хмурая, отрешенная, в одной кофте. Пальто она держала в руках.
– Я на скамейке подожду.
– Лады.
Точно я ее с Архиповского тогда забирал. Она еще на могиле своего друга лежала, когда ее Тёма одурманил.
Я пошел с Миланой к железной двери, на ходу вспоминая код от домофона, но тот снова оказался сломан. Навстречу мне выкатилась парочка – парень и девушка, явно перебравшие с вечера. Они крепко держались за руки, покачиваясь, оба без курток, в одних толстовках. Молодежь.
Лифт не работал – перекинув рюкзак с вещами Миланы на другое плечо и взяв ее поудобнее, я пошел по лестнице пешком.