Городовик Эль-Хаира не счел нужным встретиться с гостьей повторно. Посчитал долг вежливости выполненным с утра, когда Мари с Грэмом воспользовались его Зеркалом для прибытия. Далила и Ной приехали в город заблаговременно – обычной дорогой.
В сопровождение молчаливой охраны дочь Зимы дошла до «Пути Королей». Оставшись в бирюзовом зале одна, положила руку на стекло.
– Зимний Дворец! – последовал приказ.
Заходя в зеркальный коридор, Мари поймала себя на мысли, что название вынужденного дома не вызывает прежней ненависти или отчаянья, а только легкое уныние. Огромный шаг для той, кто называл это место тюрьмой. Но, несмотря на разительные перемены в жизни, бело-голубому Замку еще не скоро удастся стать родным. Если вообще удастся.
– Добрый день, зу Ситэрра, – поприветствовал старший стражник, охраняющий зеркальный зал. – Зу Мурэ велел передать, что ждет в нижней лечебнице.
– В низах? – удивилась стихийница.
Мари доводилось бывать в лечебнице на пятом этаже два года назад, когда Милла Греди избавляла ее от «хвори», вызванной любовным зельем Трента. Эта обитель лекарей предназначалась для местной бедноты. Интересно, что там забыл Королевский секретарь Витт? Неужели, кто-то всерьез пострадал на тренировке? Или, что еще хуже – из-за чьей-то проснувшейся силы дома или в коридоре?
В последние месяцы жизнь в Зимнем Дворце била ключом. Редкий день обходился без происшествий и заморозок, но преимущественно не опасных. Мало кому из детей Зимы удавалось быстро обуздать способности. Замок напоминал один огромный тренировочный зал в Академии Стихий, где детей учили не калечить других погодным даром.
Дворцовая лестница, как и большинство коридоров, пустовала. Мари прошла десять этажей, не встретив ни одного жителя. У дверей лечебницы дежурили четверо охранников в голубой форме. Предупрежденные заранее, они пропустили дочь Зимы без вопросов. Лица мужчин не выражали эмоций, но стихийница внутренним чутьем почувствовала напряжение.
Мари миновала внутренний коридор, где обычно ждали приема пациенты, и вошла в комнату лекарей. Без стука. Забыла обо всем на свете, в том числе об игре на публику, едва из-за закрытой двери услышала голос отца. Замерла на пороге, разглядывая странную картину. На кровати лежала женщина в простой одежде. Темные седеющие волосы разметались по подушке. Рядом стояли Король Зимы, его основной секретарь Витт Мурэ, лекарь Хорт Греди с дочерью Миллой и глава службы стихийного правопорядка Дворца Бо Орфи.
Под ногами Мари скрипнули половицы, и Инэй обернулся. Он сразу отвел взгляд, но в синих глазах дочь разглядела тревогу.
– Вы уверены в причине смерти? – спросил Король лекарей.
– Да, – кивнул Хорт, серебристо-седые волосы, разделенные на прямой пробор, качнулись в такт. – Хотя не представляю, как такое возможно.
Инэй внимательно оглядел хмурые лица собравшихся.
– Пока не выясним, кто и как это сотворил, прошу держать произошедшее в секрете, – попросил он. Именно попросил, а не приказал. Мари это явственно почувствовала. Как и то, что подданные выполнят просьбу. – Меньше всего Дворцу нужна очередная волна недовольства или новый бунт. Что касается тела…
– Я обо всем позабочусь, Ваше Величество, – деловито объявила Милла. – Семья получит правдоподобное объяснение и сможет предать останки земле, как только… – дочка Королевского лекаря запнулась, – как только тело придет в норму.
– Благодарю, зу Греди. Все свободны. Ситэрра, на два слова.
Распоряжение Короля никого не удивило. За последние месяцы подданные привыкли, что младший секретарь пользуется доверием Повелителя. К тому же, Бо и Милла всегда относились к Мари по-дружески.
– Кто эта женщина? – спросила тайная Принцесса, оставшись с отцом наедине.
– Человек. Ту. Работала в низах.
– Что с ней случилось?
Вместо ответа Инэй приподнял веко погибшей женщины, и Мари ахнула. Глаз сковала плотная корка льда.
– О, небо! Она же не…
– Заморожена изнутри, – подтвердил отец.
– Но ведь…– Мари снова не закончила фразу, боясь произнести страшные слова.
– Именно. На подобное способны лишь мы с тобой. Клянусь небом, я тут ни при чем. Ты, уверен, тоже. Однако факт остается фактом: женщина умерла особой смертью.