6
Уильям припарковал «триумф-глорию» перед универсамом Праттов и зашагал по залитой утренним солнцем тропинке. Улыбнулся Мюриэль, которая перекладывала магнитные подковы и стенные крюки, учтиво приподнял шляпу перед Лоис – та, почесываясь, искала на полках консервированный горошек, – махнул Реджу и Фейт в мясном отделе. Фейт ожидала, пока для нее нарежут два стейка из говяжьего филе, и негромко напевала: «Ты вскружил, вскружил мне голову…»
– Нравится эта песня, да? – проговорил красавчик мясник, сверкнув белозубой улыбкой.
Фейт покраснела и накрыла ладонью пышный бюст. Блеснули золотые перстни.
– У вас приятный голос, – сказал Редж и спрятал длинный острый нож в жесткий чехол на поясе. На его широкой груди под накрахмаленной белой сорочкой перекатывались мускулы, синий полосатый фартук облегал плоский живот. – Желаете еще чего-нибудь, Фейт?
От волнения у нее едва не отнялся язык. Указав на полку с мучными изделиями, она попросила:
– Булочку с повидлом, будьте добры.
В кабинете Гертруда, склонившись над стеклянной перегородкой, стирала пыль.
– Простите… – обратился к ней Уильям.
Она выпрямилась и одарила его широкой улыбкой.
– Здравствуй, Уильям.
– Здравствуйте, ми…
– Меня зовут Гертруда, Гертруда Пратт. – Она протянула пухлую ручку, но Уильям ее не заметил, так как озирался по сторонам.
– Не подскажете, где мне найти мистера Пратта?
– Конечно, – выдохнула Гертруда и указала на заднюю дверь. – Он… – хотела продолжить она, но Уильям уже ушел.
Мистер Пратт выгружал коробки из телеги Эдварда Максуини.
– Вы-то мне и нужны, – произнес Уильям.
Мистер Пратт сунул большие пальцы рук под завязки фартука и поклонился.
– А-а, вернулся наш эмигрант, – со смехом произнес он.
– Мистер Пратт, можно вас на пару слов?
– Разумеется.
Мистер Пратт открыл дверь кабинета и крикнул дочери:
– Гертруда, принеси счета «На семи ветрах»!
Он снова поклонился, пропуская Уильяма вперед.
Гертруда передала отцу толстую папку.
– Нам надо переговорить с глазу на глаз, – сказал он ей.
Выходя из кабинета, Гертруда слегка задела Уильяма рукой, однако все его внимание было сосредоточено на папке со счетами, которую мистер Пратт прижимал к груди.
– Я бы хотел купить несколько рулонов проволочной сетки и дюжину связок металлических колышков… – Уильям осекся, видя, что Элвин Пратт решительно качает головой.
Гертруда стояла у колбасного прилавка. Она видела, как молодой человек теребит шляпу и переминается с ноги на ногу, как вытягивается его смуглое худощавое лицо. Когда ее отец с ухмылкой произнес: «Триста сорок семь фунтов десять шиллингов и восемь центов», Уильям тяжело опустился на стул. Гертруде показалось, что твидовый пиджак вдруг стал велик ему в плечах. Она отправилась в туалет и накрасила губы красной помадой.
Мужчины стояли у парадной двери: Уильям хмуро смотрел в землю, мистер Пратт довольно улыбался солнечному зимнему дню. Гертруда бочком приблизилась к ним.
– Рада вашему возвращению домой, Уильям, – проворковала она.
Он посмотрел на нее пустыми глазами.
– Благодарю… И вам спасибо, мистер Пратт, я подумаю, что можно сделать. Всего доброго.
Уильям медленно побрел к машине, сел за руль и невидящим взглядом уставился на приборную доску. Мистер Пратт обратил внимание на дочь, которая смотрела на Уильяма влюбленными глазами.
– Иди работай, – велел он и степенно направился в дом, бормоча себе под нос: – Надо же, что вообразила себе… Толстая клуша, никому ее не сбагрить… и уж конечно, не Уильяму Бомонту.
Мюриэль подошла к дочери и встала у нее за спиной.
– Бал в честь футбольной команды состоится через две недели, в субботу, – сообщила она.
Табличка на двери библиотеки гласила: «Открыто по средам и субботам с 12.00 до 17.00. За справками обращаться в офис Совета графства». Тилли с прищуром посмотрела на главную улицу, по которой, точно муравьи, сновали люди, и решила прийти в среду. Она отвернулась. На глаза ей попалось здание школы, расположенное через дорогу. На площадке было полно детей: мальчишки играли в футбол, девочки прыгали через веревочку, малышня просто бегала и скакала. Мисс Димм подошла к столбу и подергала за шнурок. Звонко запел колокольчик, дети гурьбой хлынули в класс. Тилли не спеша пересекла улицу и вошла в парк. Под перечными деревьями все так же стояли низкие скамеечки, где она обычно съедала школьные завтраки… Заметив вытоптанный клочок земли перед верандой, Тилли улыбнулась: школьники, как и прежде, собираются здесь по утрам. У реки она села на берегу, скинула сандалии, опустила ноги в янтарную воду и стала рассматривать кончики пальцев. Мимо проплывали листочки эвкалипта, над головой вились насекомые. Небо роняло в воду мелкие дождевые капли.