Каким образом он ходит в местную школу? — спросила Молли, сосредоточенно работая над деревьями.
Потому что никто не знает, сколько времени он будет жить у нас. Папа подбросил его в начальную школу сегодня утром, а мне придется дожидаться половины четвертого, чтобы забрать его.
Молли фыркнула.
Он взял с собой в школу этого уродливого болванчика?
Нет, — ответила я. — Он сказал нам, что мистер Плохиш любит поспать подольше.
Он совсем спятил, — сказала Молли. — Он верит, что мистер Плохиш живой?
Мелкий клоун пытается убедить меня в том, что болванчик живой, — сказала я. — Хорошая шутка.
Молли, прищурившись, посмотрела на меня.
Так ты не веришь в это?
А? Верю ли я в то, что мистер Плохиш живой? Конечно, нет!
В этот вечер я обедала у Молли. Ее папа отправился в очередное длительное путешествие. Марджи, домработница, которая остается в доме Молли, когда ее папа в отъезде, заказала для нас пиццу пепперони, пару салатов и шарики мороженного на десерт.
Была ли я довольна? Ну да. Пепперони я люблю. Но главное, мне не приходилось сидеть за столом напротив Этана.
После обеда мы с Молли сидели у ее монитора, просматривая последние сплетни из «Места Лиц» — нашей школьной доски объявлений.
Спальня Молли почти такая же маленькая, как и моя новая комната. Она повесила на одну из стен свои рисунки — от пола до потолка, и это просто потрясающе.
Угадай, кто хочет принести своего болванчика в школу, — спросила я.
Молли покачала головой.
Неужели его не волнует, что его сочтут придурком?
Я пожала плечами.
Я не могу понять это. Думаю, он просто хочет быть в центре внимания.
Мой папа говорит, что он уже где-то видел болванчика Этана, — сказала Молли. — Он просто не может вспомнить где.
Давай не будем говорить об этом, — сказала я и взглянула на часы. Почти половина девятого. — Я, пожалуй, пойду домой и напишу очерк. Я и так у миссис Хагерти в черном списке.
О! Посмотри на это, — сказала Молли, вперив взгляд в монитор. — Фотография Сиди Сигал, сделанная у нее на дне рождения на прошлой неделе. О, вау! Не могу поверить, что она разместила это в Интернете. Видели бы это ее родители.
Закончилось тем, что я просидела у Молли еще час, а потом побежала домой писать очерк. Его нужно было сдать завтра, и я знала, что не могу отнестись к этому безответственно.
Мама и папа сидели в кабинете и смотрели фильм по телевизору. В доме пахло попкорном. Они ели попкорн чуть ли не каждый вечер.
Они говорят, что в нем мало калорий, и поглощают его огромными мисками.
Я начала было подниматься по лестнице в мансарду, но потом вспомнила, что эта комната уже не моя. Поэтому я повернулась, прошла через коридор и вошла в маленькую комнатку для шитья.
Я включила свет, и у меня перехватило дыхание.
— О, нет….
Мой постер.
Мой постер «Скаллбоя».
Рамочка и стекло были раздавлены. Я увидела осколки на полу.
Застыв, я стояла в дверном проеме, не в силах сделать хотя бы шаг и отвести взгляд от разбитого стекла.
А потом я увидела, что мой постер разорван посередине. Он был разорван надвое. А лицо Баззи… исчезло. Он было оторвано.
Сердце колотилось. Я похолодела, как будто комната обледенела.
Я несколько раз моргнула, как будто стараясь отогнать это видение.
А потом я остановила взгляд на портрете Фиби. У меня снова перехватило дыхание, когда я увидела красные усы на морде собаки. И красные мазки на ее глазах.
О-о-о-о-у! — я с такой силой сжала кулаки, что ногти впились в ладони.
Я сделала глубокий вдох. Еще один. Но я не могла успокоиться.
Это последняя капля, Этан, — процедила я сквозь зубы. — Это не смешно. Это гадко и низко.
Я повернулась и направилась к лестнице, ведущей в мансарду.
Что я собиралась делать? Я не знаю. Я не могла четко мыслить. Красные усы стояли у меня перед глазами.
Я была в такой ярости! Мне хотелось разорвать его пополам — так же, как он разорвал мой постер.
Я зашагала по лестнице. Руки мои все еще были сжаты в кулаки.
На этот раз ты зашел слишком далеко, — пробормотала я. — Слишком далеко.
Я ворвалась в комнату. Там было темно, за исключением бледного отсвета ночника на полу. Я чуть не споткнулась о кучу грязной одежды, брошенной посреди ковра.
Пинком отбросив джинсы с дороги, я бросилась к кровати Этана.
Этан?
Только спустя некоторое время, когда мои глаза адаптировались к тусклому серому свету, я увидела растянувшегося на кровати болванчика. Г олова его покоилась на подушке.
— Этан…?