А вот от содержимого третьей, четвертой и пятой папок мне поплохело. На первых же десяти страницах третьей папке красочно описывали первые преступления ордена на территории темных эльфов, но смутило меня не это, а красочное изображения посиневшей эльфийки, которой преступники остановили дыхание. Этот инцидент случился давно, лет семнадцать назад, и считался одним из первых зверских преступлений, совершенных магами крови. Первые годы преступления совершались на территории темных эльфов. Почему? В папках не говорилось, но я знала почему. Потому что поклонник, покалечивший жизнь моей матери, происходил из темных эльфов. Совсем не мудрено, что это была своеобразная месть.
Поначалу преступники выбирали молодых эльфов, происходящих из аристократических семей, приближенных к трону, и жестоко с ними расправлялись. Но вскоре начали нападать и на аристократию светлых эльфов. Драконы тоже пострадали — было совершенно несколько нападений и убийств молодых драконов, отпрысков местной аристократии. Убивали исключительно с помощью фирменной магии, способной останавливать не только дыхание, но и поражать жизненно важные органы. Вскоре все мировое сообщество пришло в настоящий ужас. Ведь до совершения ряда столь жестоких преступлений никто из «высших рас» не знал о существовании ордена. Эльфы и драконы не особо интересовались положением дел в человеческих государствах, а когда начали интересоваться — было уже поздно.
После ознакомления с последними папками, я очень долго сидела на кровати, спрятав лицо в ладонях, и пыталась прийти в себя.
У меня болело сердце за всех тех, кого убили, и за всех тех, кого убьют… Это самая настоящая война, исход которой неизвестен.
«Они хотят захватить мир» — слова, сказанные Рэйнаром, обрели новый смысл. Я чувствовала себя не только птенцом, жившим много лет в скорлупе, но еще и песчинкой, не способной ни на что повлиять… Нет, не так. Конечно, влиять лично я не могла, но кто сказал, что меня нельзя использовать в целях шантажа тех, кто дал мне жизнь? Если верить словам лорда Бэкшота, биологические родители обо мне никогда не забывали, а значит — я им дорога. Если все так, как я думаю, тем, кто обладает властью, вроде Рэйнара или того же Анарэля, очень выгодно держать меня «под рукой», чтобы, так сказать, в случае чего, обменять на что-то более существенное. Теперь я, наконец, осознала, зачем я нужна Рэйнару. Горько, но, увы, ожидаемо…
Ночь прошла в слезах. Я упивалась горем не только из-за своей незначительной роли в этой ужасающей истории, но еще и потому, что оказалась настолько глупа, что верила в то, что смогу когда-нибудь жить нормальной жизнью. Нет, нормально жить мне никто и никогда не позволит. После всего того, что натворили маги крови, это просто теоретически невозможно. Их люто ненавидели не только за убийства ни в чем неповинных эльфов и драконов, но и за их магию…
В одной из папок я натолкнулась на небольшой статейку из старой газеты, в которой говорились, что носители проклятого дара все поголовно подлые, хитрые и жестокие. Не знаю, какие цели преследовали авторы этой провокационной статьи, но уверена, что они опирались далеко не на научные исследования. К сожалению, правда такова, что многие действительно верят, что маги крови — ужасные люди, и мне, как бы я не старалась, не удастся доказать обратное.
Глава 10
Бессонная ночь хоть и не обессилила меня, но, благодаря бесконечному рою беспросветных мыслей, крутящихся в голове, подвергла в жутчайшее уныние.
На учебу я не пошла, на завтрак тоже не спустилась. Несколько раз в дверь стучала госпожа Эшоу, спрашивая о моем здоровье, два раза приходил господин Плюмберт, но все они ушли ни с чем. У меня не было ни сил, ни желания с кем-либо вести диалог. Наверное, так и проявляет себя депрессия — безразличием ко всему. Так, уперев безжизненный взгляд в потолок, я провалялась практически до обеда. И неизвестно сколько бы я еще лежала, жалея себя, если бы не Эрейэль, безцеремонно вломившийся ко мне в комнату.
— Ну и что это значит, Бриггит? — рявкнул он, как только убедился в том, что со мной все в порядке.
Я промолчала, жестом указав на папки, сгруженные на стуле.
— И что это? — скептически вопросил эльф, подойдя к стулу. — Так, так, так, интересно. И что? Ага. Орден. Ага, — он листал все эти папки небрежно, не вчитываясь, в отличие от меня, потратившей практически всю ночь на чтение. — И что? — удивлению эльфа не было предела. — Ты хочешь мне сказать, что расстроилась из-за этой макулатуры?