— У меня нет оружия… — только и успел произнести Рамзан, как получил удар в челюсть, да так сильно, что не удержался на ногах и упал.
Тумиша с криком кинулась к сыну, пытаясь защитить его собою и помочь встать. Рамзан хотел встать, но тут же второй военный нанес удар ногой в живот. Рамзан от боли в гримасе согнулся. Тумиша прикрыла его собой с криком:
— Сволочи! Нелюди! Что вы делаете?
— Закрой ей рот, — крикнул командир.
Тот, который ударил ногой Рамзана, нанес ей сильный удар прикладом по голове, от которого Тумиша упала и больше не шевелилась. К ней кинулись с рыданием дочки:
— Мама, мама…
Тумиша лежала без чувств.
В это время Адлан, скрепя зубами, стоял под прицелом двоих военных. Один держал дуло автомата прижатым к горлу, второй к животу.
— Подонки, с детьми воюете, — только и «прорычал» сквозь зубы Адлан.
К нему вплотную подошел командир и процедил сквозь зубы:
— Животные, вас приказали мочить, а мы выполняем приказ, ясно? Будем мочить всех вас, ясно говорю? …Мать вашу, — крикнул он в лицо Адлану, видно было, что он выпивший, потому как Адлан слегка отвернулся от пьяного угара.
— Собака ты пьяная, — только и произнес Адлан и резким движением вывернулся, нанес удар в лицо командира, отчего тот еле удержался на ногах. Не успел он что-то предпринять, как тут же получил удар прикладом. Адлан упал, только хотел встать, как услышал приказ командира:
— Расстрелять!
— Хьо вуй ма хаиталахь, хIара диц ма делахь[5], — кричал Адлан, чтобы услышал Расул, понимая, что он где-то рядом.
— Может не надо? Они и так получили свое, — произнес один из военных, самый молодой среди них.
— Что он мелит на своем? Расстрелять я сказал. Ты кого учишь?! Заодно с ними? Расстрелять я сказал и точка.
— Да я думаю… — только и произнес молодой.
— Не надо думать, здесь я думаю. Только вчера, да и не один раз прокручивали вам видеозапись, как они наших пацанов резали. Тебе мало? Еще показать?
— Да это специально, подстава, чтобы нас стравить. Мало ли подонков везде, но по ним же не судят людей, тем более на глазах у детей. Если бы показали, как мы режем, и, что наши тут вытворяют, то во всем мире люди дар речи потеряли бы, — не унимался своими доводами молодой.
— Отставить разговоры. Ты, что, сука, мелишь? Пулю тоже захотел? Адвокат что ли? Мы на войне. Вернемся в часть, я тебе покажу… — этими словами он сам вытащил из кобуры пистолет и выстрелил в Адлана, пытавшегося встать. Командир, видимо, побоялся, что он снова что-то предпримет.
— Папа… — только и вымолвил Рамзан, как короткая очередь из автомата сразила его самого. Стрелял как раз тот, который ударил ногой Рамзана.
— Мочить так мочить, — спокойно сказал он и ткнул ногой безжизненное тело Рамзана, — этот готов.
— Смотри, сука, он на меня еще руку поднял, — не мог успокоиться командир после удара Адлана, — губу разбил, вот сука… тварь… вашу мать. Ну б… я вам устрою.
В это время застонал Адлан, он был ранен. Знал бы свою участь, конечно, пролежал бы молча, прикинувшись мертвым, но не умел он ни при каких обстоятельствах «фальшивить». Он, видимо, и не подумал о том, ушли или не ушли военные.
— Смотри, он еще живой, — только и успел сказать командир, как короткая очередь из автомата оборвала жизнь Адлана. Стрелял тот же, кто сразил Рамзана.
— Мочить так мочить, — опять спокойно произнес он.
— Вот как надо, адвокат недоделанный. Следующе-го ты уложишь. Понял? Откажешься стрелять, получишь пулю, — потряс командир пистолетом перед самым носом «молодого», который стоял, как обезумевший.
— Пошли отсюда, — отдал приказ командир и все двинулись к выходу, оставив навзрыд рыдающих девочек и безжизненных мужчин и женщину.
— С этими что делать? — глядя на девочек, произнес один из военных.
— Оставь, маленькие еще, были бы чуточку… можно было бы поразвлечься… а так оставь, — с иронией и ухмылкой произнес командир.
— Что-нибудь нашли? — обратился он к тем, которые обыскивали дом.
— Да так, мелочь, золотишко чуть-чуть, в общем бедняки они. День еще впереди, товарищ командир, что-то да раздобудем, — вымолвили в один голос «сыщики».
— Ну-ну, не с пустыми же руками возвращаться.
Сзади, еле волоча ноги, поплелся тот самый молодой, который устроил словесную перепалку. Перед выходом он резко обернулся. Он услышал плач откуда-то с крыши, но молча побрел за остальными.