Пользуясь временной паузой, я успела проговорить:
– Нелли… – и, поймав красноречивый взгляд женщины, тут же исправилась: – Нелличка, Вадим Романович посоветовал мне обратиться за информацией именно к вам. Сказал, что вы…
– Все про всех знаю, – со смешком перебила меня женщина. – Все так говорят. Но все обо всех знать попросту невозможно. – Она качнула головой, нисколько, впрочем, не сокрушаясь по этому поводу. – А Вадим Романович и сам много знает. Но такой тихоня. Я говорю-говорю, а он только молчит, серьезный. Вот, Танечка, попробуйте, я с утра испекла кексы с белым шоколадом.
Наученная Белых, да и, если уж по-честному, соблазненная умопомрачительным запахом ванили, я с удовольствием угостилась небольшим кексиком.
При первом же укусе почувствовала, как по языку разливается жидкая начинка. Белый шоколад, как и говорила Нелли. Но как? Я не встречала в продаже такого топинга.
На мой вопрос Нелличка, смущенно порозовев щеками от искренней похвалы, с готовностью ответила:
– На самом деле все очень просто. Раскладываете по формочкам тесто, и в каждую формочку опускаете по дольке шоколада, лучше, на мой вкус, пористого. Просто, правда?
Я сомневалась, что когда-нибудь решусь повторить этот подвиг, однако с готовностью согласилась.
Усаживаясь напротив и глядя на то, как я ем, с каким-то странным умилением, Нелли Юрьевна вновь заговорила:
– Вы о чем хотели спросить, Танечка?
– Нелличка, расскажите мне, пожалуйста, о тех людях, которые были с вами на теплоходе.
– С кого бы мне начать? – задумчиво покусала нижнюю губу Воронина.
– А давайте сразу с Комарова? – предложила я.
– Комаров, Комаров, – побарабанила пальцами по столу женщина. – Вы, верно, знаете, что свою должность он занимал не так уж долго. Заслужил, видимо. В «МедТех»-то он работал уже давно, казалось, никакими особыми талантами не отличался, идеями не блистал, а тут внезапно так взлетел. Ну хорошо, может, и не совсем в заоблачные дали, но у начальника производственного отдела всяко больше перспектив было, чем у обычного инженера.
Мелодичная трель мобильного телефона Нелли Юрьевны прервала размеренный рассказ. Та глянула на дисплей, коротко покосилась на меня и со словами:
– Простите, одну минуточку! – ответила на звонок.
Тут же ее тон изменился, стал более мягким, насмешливым:
– Я на работе, Аленка! Что случилось такого важного? – и после небольшой паузы продолжила: – А ты дурью не майся, не подсыпай им непроверенных удобрений. Проще всего воспользоваться яичной скорлупой. Ты же яйца ешь? Ешь! А скорлупки не выбрасывай, а помой от остатков яйца, измельчи, залей горячей водой и оставь на пару суток. А потом процеди и поливай! – Нелли снова недолго послушала собеседницу и энергично закивала, как будто та могла ее видеть: – Конечно, я уверена! Потом еще спасибо скажешь!
Нелли Юрьевна закончила разговор и объяснила:
– Подруга разводит комнатные цветы. Совсем недавно увлеклась. Вот, иногда делюсь опытом, – и тут же без перехода добавила: – Так на чем мы остановились? Ах да, Комаров. Вы знаете, Танечка, сказать мне про него особо и нечего, ничем он не выделялся. Если бы меня попросили описать его одним словом, я бы назвала его средним. Средняя внешность, средние способности, даже юмор и то средний. Он, кажется, старался со всеми дружить, уж не знаю, насколько у него это получалось, но особо теплых отношений ни с кем так и не завел.
Я слушала Нелли Юрьевну, мысленно делая пометки в памяти, и не перебивала.
Но зато Воронину опять перебил телефонный звонок. Взяв смартфон в руки, коротко пояснила мне:
– Сын, – и провела пальцем по дисплею. – Вадюша, что случилось? Да не рыдай ты заранее, давай вместе разберемся. Прочитай мне условие задачи. – Нелли помолчала, очевидно, вслушиваясь в голос ребенка. – Молодец. А теперь подумай, сколько воды было в одном ведре? Правильно. А в одной канистре? Опять верно. А если сосчитать все вместе? Вот так и записывай.
Отключившись, женщина слегка виновато посмотрела на меня:
– Простите, Танечка. Эта подготовка к школе способна свести с ума кого угодно. С языками у сына особых проблем нет, но вот математика не дается – хоть плачь. Поэтому летом решили позаниматься дополнительно. Хотя эта наука, кажется, у нас обоих вызывает настоящий ужас.
– А в каком классе ваш сын? – спросила я с интересом.
– В третий пойдет. А старшая дочка, Маша, – уже выпускаться в этом году будет! – В голосе Неллички явственно зазвучала гордость. – Вот она у меня большая умница. С первого класса не тревожила меня домашними заданиями, внеклассными работами и прочими поделками. Все сама, все сама. И с Вадимом сейчас она занимается, так что репетитора нанимать не пришлось. Но и я стараюсь слишком сильно ее не загружать, пусть с подружками погуляет да с парнем в кино прогуляется. Дело-то молодое. Вообще Вадим любит с ней заниматься, у Машеньки терпения, кажется, вагон и маленькая тележка, и там, где я бы уже психанула, а может, и накричала, она просто начинает объяснять по второму, а то и по третьему разу. Но Вадюшка молодец! – спешно проговорила Нелличка, словно защищая младшего сына. – Он старается изо всех сил, зубрит таблицу и вполне искренне пытается разобраться в дробях. Я думаю, Машу он боится огорчить гораздо сильнее, чем меня.