- Спасибо, малыш!
Мирдль задумчиво гуляла в дальнем уголке храмового сада, наплевав на всё и вся, и в это туманное утро не озаботившись не только обувью, но даже и одеждой. Это же такая прелесть - ступать по росе и обнимать иногда всем телом чуть заскучавшие в городской тесноте деревья! Но её радужное настроение слегка омрачила нашедшая её сестра Стефания - та самая, чуть поседевшая толстушка-целительница.
- Сестра Мирдль, я полностью одобряю ваше стремление к чистоте и природе - но что скажут другие по поводу столь вопиющего, по их мнению, отсутствия одежды? - губы святой сестры после этой речи слегка неодобрительно поджались.
Молодая женщина так открыто и прямо посмотрела в ответ, что адептка немного стушевалась.
- Сестра Стефания, если вы намекаете, что я обнажена, то замечу в ответ - если вы не заметили, на мне надет знак Хранителя. А он стоит любой другой одежды, поверьте.
Пожилая сестра во Хранителе не отличалась ни чрезмерной набожностью до фанатизма, ни столь свойственным всякое повидавшим целителям цинизмом. Но понимать истинные откровения умела - оттого понимающе кивнула.
- Воистину так, сестра Мирдль. Да, ваши слова действительно мудры, - она вздохнула. - Только, не все ещё готовы воспринять истину.
Она откинула салфетку, доселе прикрывавшую несомую на локте лёгкую корзинку. И пожилая адептка, хитро подмигнув, шепнула - она расстаралась одеждой из горного льна. С виду дерюга дерюгой, но для нежной женской кожи самое оно. Как говорится, не жмёт, не трёт и горло не дерёт. Мирдль заинтересованно примерила обнаружившуюся в корзинке одежду. И в самом деле - почти не стесняет, и тело дышит.
- Спасибо, сестра, - она некоторое время оценивающе смотрела на заулыбавшуюся пухленькую адептку в серой рясе, а затем шепнула. - Иди сюда и сними эти тряпки...
Если бы в это время кто-нибудь из ревностных хранителей традиций или из ортодоксального крыла церковной верхушки заглянул в дальний угол сада, то скандал вышел бы первостатейный. Но лёгкий ветерок отчего-то не спешил разгонять утренний туман - мало того, даже чуть сгустил невесомую белёсую пелену. Оттого одинокий святой воин, что вовсе не случайно забрёл сюда, прекрасно умеющий держать эмоции в узде, а слова в глотке, с чисто познавательным интересом смотрел как изящная и красивая до щемления в сердце сестра Мирдль руководила и показывала пожилой святой сестре кое-какие таинства.
- Вот так... сведи ладони за стволом... дыши ровно и тихо... ещё тише... чувствуешь ток древесных соков?.. теперь мягко потянись душой к ним, впусти в себя... хорошо, теперь чуть раскрой естество и вытянись вдоль ствола... очень хорошо, сестра, теперь потихоньку отпускай...
И уже надевающей рясу порозовевшей и отчего-то радостной святой сестре Мирдль объяснила цель этих непонятных, но взбудораживших всё естество действий.
- Ты чуть подпиталась Силой Жизни, сестра. И ещё - у тебя теперь не будет одышки, да и про боли в печени забудешь навсегда, - она поощряюще улыбнулась вынырнувшему из ворота одежды изумлённому лицу. - Если ты ещё сбросишь пару десятков фунтов лишнего веса и сможешь выдержать очень дальний пеший переход, я всерьёз подумаю насчёт мысли взять тебя к Зеркалу Дев.
Она повернула лицо в туман и, ничуть не повышая голоса, добавила.
- А ты, святой воин, если будешь глазеть просто так, ослепнешь навсегда.
Сестра Стефания тихонько ойкнула и быстро одёрнула на себе рясу. Мирдль оделась ничуть не спеша, и не смущаясь приблизившегося паладина.
- Я брат Фелер, и смотрел не с вожделением и вовсе без осуждения, - просто ответил он. - Святая сестра Мирдль, а я смогу познать лесные таинства?
Молодая женщина долго молчала, глядя на крепкого воина. Ну что тут скажешь...
- Для этого мало иметь даже чистое сердце, брат мой. Многие в церкви Хранителя закоснели, превратили нашу веру в доходные кормушки и извратили её. Готов ли ты отринуть многое из того, что тебе кажется незыблемым, чтобы подняться ещё на одну ступень ближе к Хранителю? Вполне возможно, что цена за то окажется непомерной...
Сказано было так мало - и так много. Паладин чуть помолчал, глядя не столько на босые ноги Мирдль, сколько куда-то внутрь себя. Затем дёрнул плечом и сквозь зубы поинтересовался - нет ли в тумане ещё досужих ушей?
Мирдль чуть прикрыла глаза, расширив своё восприятие, так стиснутое давкой и теснотой большого города. Слегка сдвинула что-то. И двое храмовых стражников даже сами так и не поняли, отчего им вдруг захотелось прервать обход ограды и отправиться в кухни, откуда уже потянулись вкусные запахи.
- Сейчас они уйдут... уже можно, брат мой Фелер.
Святой воин уже перешагнул тридцать пять зим. Кое-чего достиг, и немалого. Но похоже, пришла пора пересмотреть некоторые ценности, подвести итоги и наметить успеть хоть что-то ещё в оставшееся время. Что ж, сестра Мирдль намекнула на большие перемены, которые наверняка не обойдутся без большой крови. Но ведь и впрямь, надо крепко встряхнуть святую церковь, повымести из неё кое-какой сор...
Вообще, за такие мысли запросто нынче можно лишиться не только сана, но и головы - но паладин решился и произнёс их вслух. А Мирдль слушала его, прикрыв глаза. Вслушиваясь не столько в слова, и не столько даже в интонации.
- Странно, брат мой. Не думала, что в разжиревшем Тарнаке ещё найдутся чистые души, служащие Хранителю, а не тёплому месту под его сенью.
Сестра Стефания угрюмо кивнула.
- Да, мало нынче осталось истинно верующих. Да тут и не только в вере дело, - она вздохнула и понизила голос. - Дошло до того, что место священника в храме или проповедника в хорошем замке продаётся за золото...
Паладин при этих словах ухватился за то место на поясе, где обычно висел сейчас отсутствующий меч, и глаза его блеснули гневом. Но он тут же спохватился. Погасил взгляд и повернулся к Мирдль.