***
Тик-так, тик-так... Этот звук успокаивает. Он словно стал со мной единым целым. Сердце бьется – тик-так, тик-так. Смотрю на маятник от настенных часов, который не прекращает своего движения, и сама раскачиваюсь из стороны в сторону. Вперед – назад, туда и обратно... И это тоже успокаивает. Чуть-чуть, совсем чуть-чуть...
Соленые слезы стекают по щекам, затем капают на ноги, покрытые кровавыми ранами. И каждый раз я хочу кричать от боли, но сжимаю кулаки и натягиваю полы халата на колени. Я сижу на полу и мне холодно, но сил подняться на ноги нет.
Каких-то жалких полчаса назад я кричала от боли, пока не охрипла, пока не лишилась голоса. Рыдала захлебываясь слезами. А сейчас язык не слушается и я способна лишь на собачий скулеж, который тоже не дается мне без боли.
Мои ноги покрыты мелкими ранами, из которых все еще сочится кровь. И я в который раз прикасаюсь пальцами, пытаясь остановить её, но ничего не получается. Ноги словно в огне - кожу жжет и каждое прикосновение – это новая волна боли.
С закрытыми глазами я продолжаю раскачиваться из стороны в сторону.
Кажется, что прошло уже несколько часов, с тех пор как Кеннет оставил меня одну. Мои ноги затекли, и я боюсь, что если встану, то не смогу сделать даже шага. Но я также понимаю, что не могу находиться здесь все время. Кеннет обязательно вернется сюда. И если увидит меня, то снова взбесится.
Собравшись с силами, хватаюсь руками за резные ножки стола рядом с которым сижу и с трудом, но все же, поднимаюсь на ноги.
В этот момент дверь в кабинет открывается, и я замираю, боясь даже вдохнуть воздуха. Руки немеют, и сердце снова разгоняется до предела за жалкую долю секунды. Я боюсь посмотреть на дверь и увидеть там «Хозяина». Боюсь снова увидеть эту грязь...
- Боже, что он с тобой сотворил? – раздается испуганный голос Бети.
Мне тяжело вот так стоять на затекших ногах, поэтому я опускаюсь обратно, и вытягиваю их перед собой.
Бети ставит на пол возле меня тазик с водой и большое махровое полотенце. А потом она садится передо мной на колени и, боясь сделать мне больно или напугать, медленно протягивает руки к моему лицу.
Сжимаю губы в тонкую полоску и жмурюсь. Не хочу, чтобы ко мне прикасались. Но Бети не обращает на меня никакого внимания. Касается моего лица и аккуратно поворачивает голову из стороны в сторону. Её руки теплые и от них приятно пахнет цветочным ароматом. Я вдыхаю этот запах и чуть успокаиваюсь. Напряжение сходит.
- Почему он так с тобой поступил? – спрашивает женщина, продолжая меня осматривать.
Берет меня за руки и вытягивает их, проверяя, есть ли раны. Затем переходит на ноги. И так тщательно осматривает все тело.
- Ли, малышка...
Я слышу, как изменился её голос. Он звучит настолько изранено, словно ей больно, словно это Бети отхлестали ремнем.
Открываю глаза и вижу, как по щекам женщины струятся слезы. Несколько раз моргаю и не могу поверить тому, что вижу. Она плачет... Это поражает, удивляет. Еще никто не плакал, смотря на мои раны. Потому что я зализывала их как собака в гордом одиночестве.
Я не хочу жалости. Сама себе противной становлюсь. Я всегда справлялась со всем сама и сейчас справлюсь. Мне не нужны эти нежности.
Женщина смачивает небольшой лоскут ткани в тазике с водой и тянется ко мне, чтобы промыть порезы оставленные ремнем. Слабый всхлип срывается с губ, как только мокрая ткань касается ран на ногах, и я сжимаю полы халата в кулаках.
-Что ты сделала, деточка?
Молчу. Кажется, что стоит открыть рот, как крик вырвется наружу, а я не хочу пугать Бети. Наверно она сейчас и так напугана. Поэтому молча мотаю головой, надеясь, что этого будет достаточно для того чтобы она перестала задавать вопросы. Только я ошибаюсь...
- Ты должна кому-то рассказать... С кем-то поделиться, - женщина откидывает полотенце в сторону и берет мои руки в свои, - Я готова тебя выслушать, лапочка... – смотрит мне в лицо и нежно проводит пальцами по коже рук.
Я смотрю на неё и не могу понять с чего в этой женщине столько добра и нежности ко мне. Для меня дико это все. Мне чуждо это чувство. Все что сейчас происходит, в голове не укладывается.
- Почему ты беспокоишься обо мне?
Мой голос охрипший от того что долго кричала. В горле горит от сухости и боли.
- Ох... – вздыхает женщина, - Ты выросла у меня на глазах. Ты для меня стала родной. Как же я могу не беспокоится о тебе? Ты... ты такая хрупкая и ранимая. Ты столько пережила в своей жизни, чего никому не пожелаешь, - Бети обхватывает мои ладони руками и нежно проводит по ним пальцами.
Я закрываю глаза и пытаюсь совладать со слезами, которые уже вот-вот готовы пролиться.
- Я недостойна всего этого, - шепчу еле слышно - мне трудно что-либо говорить – слезы комом в горле встали.
Бети резко отстраняется от меня и кладет руки на мои плечи. Смотрит мне в глаза, и укоризненно поджав губы, мотает головой.
- Нет! – говорит она. – Ты достойна любви и тепла. Ты достойна чтобы о тебе заботились! И... Кеннет - бездушная скотина, если не видит в тебе ангела, которого видят все вокруг.
Мотаю головой. Это полная чушь. Её слова ложь! Я не достойна ни любви, ни заботы. Я грязная... Во мне нет ничего ангельского. И все, что со мной происходит в этой дерьмовой жизни, служит тому доказательством.
- Хм... Бети, посмотри на меня... – невесело усмехаюсь, и кривлю губы в отвращении, - Посмотри на меня!- срываюсь на крик, тыкаю пальцем в свою грудь, - Что ты видишь? Ты видишь эти раны?! Ты видишь меня!? Если - да, то не смей говорить мне, чего я достойна! Потому что я вижу и чувствую все сама!
Женщина смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я вижу, как постепенно они наливаются слезами. Может быть, я слишком груба сейчас с ней, но по-другому у меня просто не получится. Я сжимаю пальцы в кулаки и отвожу от неё взгляд.
- Вот увидишь... Хэйли. Ты сама все увидишь... – произносит Бети, а затем встает с пола и уходит, оставив меня одну.
И только когда я слышу, как входная дверь закрывается, поднимаюсь на трясущиеся ноги. Забываю про боль, которая приходит с каждым движением, и бью кулаком в стол не в силах сдерживать крик, рвущийся из горла:
- Ненавижу! Ненавижу!