— Молю Господа нашего простить вас, ибо вы не ведаете, что творите, — торжественно провозгласила Руби. — Возложите на меня крест, который я понесу по улицам Лондона и на котором можете распять меня за грехи, не совершенные мною…
Дон в недоумении смотрел на женщину, на которой был недолго женат. Она родила ему сына, которого он любил, и с годами изменилась так, что сначала Дон даже забыл о цели своего визита. Какой красавицей когда-то была Руби, какой гордой и непокорной — и как разбила Дону сердце, когда предпочла ему и Лоренсу свою карьеру. Теперь не осталось и следа ни от былой красоты, ни от гордого достоинства. Измятый, весь в пятнах шелковый костюм, беспорядок в комнате, выцветшая обивка мебели — все это свидетельствовало о полном равнодушии к жизни. Правда, Руби с прежней лихостью опрокинула стакан джина. Дон едва сдержал улыбку.
— Лоренс, сын мой, — со вздохом произнесла Руби, — если бы ты пришел ко мне раньше, если бы ты поговорил со мной, когда я тебе звонила, я могла бы сказать, кто причиняет тебе все это зло. Но никто не хочет меня слушать. Меня игнорируют как ребенка, который живет внутри меня.
— Руби, — сурово сказал Лоренс, — не надо говорить загадками, ладно? Если тебе известно, кто убил Анну и Джейка, то, ради Бога, скажи нам.
— Все происходит так, — продолжала она, — как предсказала «кокосовая девица»: виной всему ребенок, который живет внутри каждого из нас. Его никто не замечает, все воспринимают его, как нечто само собой разумеющееся. И ему ты позволил растить и воспитывать своего сына…
Лоренс окаменел. Дон хотел что-то сказать, но Лоренс остановил его жестом. Руби несла Бог знает что, она совсем свихнулась, это было ясно… Но потрясение и недоверие уступили место страху, когда Лоренс вспомнил один вчерашний телефонный разговор, сразу же после его возвращения из Скотленд-Ярда.
— Боже милостивый! — пробормотал он и, оттолкнув Руби, начал набирать номер.
— Что происходит? — воскликнул его отец. — О ком ты говоришь, Руби?
— Об этой проклятой Мери Поппинс, — ответила Руби. — О ком же еще?
ГЛАВА 36
Кирстен не собиралась ложиться спать после разговора с Лоренсом, но, повесив трубку, она почувствовала вдруг такую страшную усталость, что у нее не было сил встать. Решив немного отдохнуть, она прилегла и не заметила, как прошло полчаса.
С трудом поднявшись, она взмолилась о том, чтобы беременность протекала легче. Хотя ей уже не грозило заключение, Кирстен не соблазняла перспектива провести девять месяцев в постели.
Улыбаясь своим мыслям, она пошла в ванную. Вообще-то она с радостью вынесла бы что угодно ради этого ребенка. Мысль о том, что она станет матерью, переполняла ее гордостью. Кирстен рассмеялась и прижала руки к щекам. Трудно поверить, что теперь все будет действительно хорошо. Должно быть, с минуты на минуту выяснится, кто убил Анну и Джейка, тогда она сможет сказать Лоренсу о беременности и они наконец осуществят свои мечты. О Боже, пожалуйста, молила она, сделай так, чтобы Том остался с нами, чтобы мы были все вместе.
Услышав какой-то шум, Кирстен оглянулась и увидела, что настежь открыта дверь ванной и дверь спальни, ведущая на лестничную площадку. Улыбка ее погасла. Шум повторился, и Кирстен вспомнила, что Лоренс просил ее запереться или уехать к его матери.
Кирстен все еще надеялась, что ошиблась и шум этот доносится с улицы. Но нет, внизу кто-то двигался, явно не беспокоясь о том, что его услышат.
Видимо, подумала она, этот человек считает, что ее нет дома. Если это так, возможно, ей удастся потихоньку закрыть дверь спальни и позвонить в полицию?
Она направилась к телефону и вздрогнула, когда он вдруг зазвонил. К ее удивлению, раздалось лишь два звонка, потом телефон замолчал, и она услышала голос Джейн, которая внизу взяла трубку.
У Кирстен отлегло от сердца. Тут она заметила, что от страха покрылась испариной. Услышав, как Джейн положила трубку, Кирстен вернулась в ванную.
Несколько минут спустя, завернувшись в купальный халат, она легкой походкой спустилась вниз, чувствуя прилив сил. Теперь это редко случалось с ней, а потому она обрадовалась приходу Джейн, надеясь, что та проводит ее до такси.
— Привет, — сказала она, заметив Джейн, стоявшую в дверях кухни. — Ты меня здорово напугала, я не слышала, как ты вошла. Как ты узнала, что я дома?
— Услышала в новостях по радио, — ответила Джейн.
— Ах, да. А кто звонил?
— Мой отец спрашивал, благополучно ли я добралась.
Кирстен кивнула, удивившись, что Джейн все еще стоит в дверях кухни, как будто… хочет преградить ей путь.
— С тобой все в порядке? — спросила Кирстен.
— Да, — Джейн странно усмехнулась. — А вы как?
— Сейчас не могу даже описать. Ты и впрямь хорошо себя чувствуешь? — Кирстен внимательно вглядывалась в лицо Джейн.
— Да, да, со мной все в порядке, — повторила та.
Кирстен пошла в гостиную. Взяв каминные щипцы и поправляя огонь, она подумала, уж не поверила ли Джейн в то, что она могла кого-то убить. Как бы ей успокоить Джейн?
Оглянувшись, она увидела, что Джейн стоит у нее за спиной так близко, что от неожиданности Кирстен попятилась.
— Вот ты где! А я думала, ты на кухне.
Джейн смотрела на нее неподвижным взглядом, и ее бледное измученное лицо было таким же застывшим, как и ее взгляд.
— Почему вас отпустили? — спросила она.
Кирстен закрыла глаза. Потом, почувствовав приступ тошноты, зажала рот рукой и бросилась мимо Джейн в ванную.
— Извини, — сказала она, — выходя оттуда. — Должно быть, вчера меня накормили какой-нибудь гадостью.
Джейн стояла в холле, молча наблюдая за ней.
Кирстен неловко улыбнулась.
— Давай выпьем чайку, — предложила она, жестом приглашая Джейн на кухню.
— Почему вас отпустили? — повторила Джейн.
— Как тебе сказать, — начала Кирстен, с любопытством поглядывая на нее. — Прежде всего, потому, что я этого не делала. К тому же они определили, кому принадлежит голос, записанный на пленку.
— Чей это голос?
— Пока не знаю. Извини, Джейн, но с тобой действительно все в порядке?
Джейн пошла в гостиную и взяла с дивана завернутый в одеяло сверток.
— Что это у тебя? — спросила Кирстен, идя за ней следом.
Джейн прижала сверток к своей тощей груди и опустила голову, так что Кирстен не видела ее лица. Услышав шаги на лестнице, Кирстен оглянулась.
— Том! — воскликнула она, увидев, как из-за перил выглядывает его мордашка.
— Бабушка купила мне новый вагончик, — сказал он. — Я с ним играл.
— Да неужели? — Кирстен ощущала что-то странное во всей атмосфере, но не понимала, что именно.
— Хочешь поиграть со мной? — предложил Том.
— Пожалуй, — ответила Кирстен.
— Нет, — сказала Джейн, когда Кирстен направилась к нему. В голосе ее слышались слезы, но его заглушало одеяло, к которому она прижималась лицом.
— Не надо, Кирстен, пожалуйста, — попросила Джейн. Ее глаза, обычно спокойные, выражали напряжение, что озадачило и напугало Кирстен. Том тревожно переводил взгляд с одной женщины на другую.
— Джейн, ты его пугаешь, — тихо сказала Кирстен.
— Том, иди наверх и поиграй со своими вагончиками, — велела мальчику Джейн.
Том взглянул на Кирстен.
— Иди, любимый, — сказала Кирстен. — Я поднимусь к тебе через минуту.
Том послушно пошел по лестнице.
— Джейн, что происходит? — спросила Кирстен. — Что с тобой? Я никогда не видела тебя такой раньше.
Джейн долго смотрела на нее, потом в ней словно что-то сломалось. К изумлению Кирстен, она, всхлипывая, сказала:
— Ведь вам безразлично, что со мной. Вас никто не интересует, кроме вас самой и Лоренса.