— Тебе было бы выгоднее поддержать меня. Когда там появится Кирстен Мередит, это очень многим придется не по вкусу.
— Если ты что-нибудь выкинешь, чтобы провалить этот фильм, твоей дружбе с Лоренсом конец.
— Лоренс уже определил свою позицию.
Элен злорадно рассмеялась.
— Так же, как и я.
Кемпбел впился в нее взглядом.
— Так какова же твоя позиция, Элен? — спросил он.
— Ты знаешь.
— А может, ты еще немного поразмыслишь над этим?
— Я же просила тебя не являться сюда с угрозами!
Кемпбела раздирали противоречия. Ему не хотелось причинять ей зло, но если он не будет работать над этим фильмом, то и Элен тоже. Все ополчились против него, решили выкинуть его, как последнее ничтожество. Вот здесь-то они и ошиблись, он не так прост, а уж если выполнит то, что задумал, конечно, с помощью Диллис Фишер, то покажет им, на что способен…
ГЛАВА 15
События разворачивались с головокружительной быстротой. Кирстен, и Лоренс, не теряя времени даром, вели переговоры со своими банками, поверенными и бухгалтерами, а в офисах, арендованных ими на Виндмилл-стрит, через пять недель после того памятного обеда вовсю кипела работа по подготовке к производству фильма и набору персонала. В шестикомнатных апартаментах на четвертом этаже старинного викторианского дома уже практически не хватало места.
Квартира настоятельно нуждалась в косметическом ремонте, но теперь, когда на стенах появились расписания работ, списки сотрудников съемочной бригады и актеров, первые наброски, фотографии, списки телефонов и тысяча других необходимых вещей, осыпающаяся краска стала уже не так заметна. Два офиса попросторней занимали производственный отдел киностудии, бухгалтерия, руководители павильонных и натурных съемок, а также секретариат производственного отдела. Помрежи, ведающие подбором актеров, и их ассистенты разместились в одной из комнат, выходящих в холл, где некогда была, по-видимому, очень большая спальня, агент по рекламе со своей группой заняли следующую комнату. В самом конце холла находился офис Кирстен и Лоренса, к нему примыкало крошечное помещение вроде мезонина, переоборудованное в кинозал, также предназначавшееся для спутниковой связи с Новым Орлеаном: здесь прослушивали американских актеров. Личные помощники Лоренса и Кирстен разместились в холле, где кроме того находились запасные столы для дизайнеров по костюмам и гриму, дублеров и группы операторов. Гам царили такая суматоха и возбуждение, что всем было уже не до жалоб на тесноту. Те, кто ощущал это неудобство, могли работать на дому или перебирались в студию Элисон, арендованную ею поблизости на Коулвилл-плейс.
Кирстен работала в основном с Руби, Элисон и Джейком, режиссером-оператором. С Джейком, по-мальчишески миловидным молодым человеком и большим женолюбом, Лоренсу приходилось работать раньше, равно как и с многими другими членами новой команды. Но пока только с ним Кирстен достигла взаимопонимания.
Впрочем, Кирстен неожиданно удалось наладить отношения и с Руби. Это произошло в квартире Руби, когда Кирстен случайно открыла альбом с фотографиями, лежавший на журнальном столике. Увидев, что Руби вошла в комнату, Кирстен, извинившись, поспешно закрыла альбом. Но Руби теперь сама показала ей фотографии времен своей молодости, глядя на них с нескрываемой гордостью. При этом она так разительно изменила манеру обращения с Кирстен, что та растрогалась и попросила ее рассказать о прежних днях. Руби, совершенно трезвая, настроилась на лирический лад. С каждой фотографией была связана какая-нибудь история, а воспоминания все более смягчали ее. Когда Руби закрыла альбом, солнце уже зашло. В тот день они не работали над сценарием, но Кирстен знала, что это один из самых плодотворных дней, проведенных ею с Руби. Обнаружив ахиллесову пяту Руби, Кирстен решила извлечь из этого пользу для них обеих. К великому удовольствию Руби, она даже согласилась выпить джина с тоником и засиделась далеко за полночь.
Руби, конечно, не стала после этого сговорчивей, но дальнейшая совместная работа уже не вызывала у нее вспышек негодования и ревности. Кирстен понравилось беседовать с Руби, в трезвом состоянии она проявляла остроту ума и творческие способности. Это вызывало у Кирстен уважение к Руби, чего прежде она никак не ожидала. Ей самой оставалось лишь надеяться заслужить такое же уважение у съемочной группы.
Отнюдь не все были настроены против нее, но те, чье мнение интересовало Кирстен, оказались под влиянием подлых статей Дэрмота Кемпбела. Поговаривали, что она так околдовала Лоренса, что тот предоставил ей работу, к которой у нее не было никаких данных. Это крайне огорчало Лоренса и Кирстен. Ей даже казалось, что из-за этого Лоренс стал с ней раздражителен. Она опасалась, что Лоренс жалеет, что поспешил предложить ей это дело.
Что бы ни думали другие, Кирстен верила, что добьется успеха. Правда, с тем, что Элисон и ее художники-постановщики, руководители павильонных съемок и производственники со всеми вопросами и проблемами всегда обращаются к Лоренсу, ей придется мириться, пока она не завоюет у них признания. Лоренс неизменно переадресовывал их к Кирстен, но их нежелание работать с ней угнетало и обижало ее. Кирстен не хотела говорить об этом с Лоренсом, опасаясь, как бы он не подумал, что она не справляется. А уж если так обстоят дела здесь, в офисе, то чего ждать, когда начнутся съемки? Спасибо еще, что Джейк не только это понимает, но и разъясняет сложившуюся ситуацию своей группе операторов. А контакт с операторами, когда они выедут на съемки, будет чрезвычайно важен.
Подарком судьбы для Кирстен оказалась Вики, ее ассистент, единственная из съемочной группы, кого наняла сама Кирстен. Вики помогала Кирстен выдерживать напряженный график работы. Вики и Джейк поддерживали в ней бодрость духа. Миловидная и сердечная Вики работала с Кирстен над той пьесой, за которую она получила премию, и знала ее в лучшие времена. Однако Кирстен добилась тогда успехов на телевидении, а до этого сейчас никому не было дела. Здесь ценились только успехи, связанные с полнометражными фильмами, и это определяло сложившуюся ситуацию больше, чем нападки Кемпбела.
«И все же дела не так уж плохи», — подумала Кирстен, ложась спать. Работа начала принимать четкие контуры, вокруг переработки сценария кипели страсти, подбор актеров почти завершился и был отменным. Только роль Мойны О'Молли вызвала у нее с Лоренсом разногласия. Лоренс хотел, чтобы эту роль играла Анна Сейдж, но, по мнению Кирстен, она была для этого слишком молода и миловидна. Признавая ее талант, Кирстен считала, что Анна Сейдж не подходит по внешним данным. Кирстен утверждала это и после кинопробы, и Лоренс, взбешенный ее упрямством, молча выскочил из кинозала.
Напряженность в отношениях с Лоренсом нарастала с каждым днем, и Кирстен понимала, что вызвана она отнюдь не профессиональными разногласиями. Просто им приходилось слишком часто общаться, а они очень остро реагировали на это. Кирстен делала сверхчеловеческие усилия, чтобы сохранить хладнокровие, а Лоренс, к несчастью, замечал это и порой раздражался. Однако случалось, что он, нежно глядя на Кирстен, начинал поддразнивать ее, пробуждая в ней ощущение непозволительной близости к нему.
Кирстен сонно улыбнулась и, повернувшись на бок, обняла подушку. Теперь она иногда надеялась, что в конце концов они снова будут вместе. Когда Кирстен наблюдала, как Лоренс отдает распоряжения, ощущала его присутствие, слышала его смех и таяла от взгляда его ярко-синих глаз, сердце ее учащенно билось от радости, но вместе с тем она испытывала страх. Чутье подсказывало Кирстен, что она совершила ошибку, согласившись работать с ним, но отступать было поздно, да она и не хотела этого. Но страх, что Лоренс снова причинит ей боль, преследовал Кирстен. Сходство Анны Сейдж с Пиппой выводило Кирстен из равновесия, равно как и упорство Лоренса, желавшего взять эту актрису на главную роль. Тревожное состояние Кирстен усугублялось тем, что Анна, явно неравнодушная к Лоренсу, не скрывала этого. Лоренс не мог не заметить ее сходства с Пиппой, хотя не говорил об этом и после того, как Дэрмот Кемпбел разразился статьей «Куколка Кирстен отвергает актрису за ее сходство с женой режиссера». Кирстен знала, что Лоренс поручил побеседовать с Кемпбелом сотрудникам отдела рекламы, а сам позвонил Анне и, шутливо попросив ее не верить всему, что пишут в газетах, пригласил на ланч, чтобы, как он выразился, объяснить ситуацию. Кирстен не знала, что он сказал Анне, и не спрашивала его об этом.