Лоренс рассмеялся и отломил вилкой кусочек рыбы. Они ужинали в бистро на Ройял-стрит. Официанты были в зеленых фартуках, а интерьер темного дерева с блестящими бронзовыми деталями казался несколько мрачным для оживленного гула голосов. Руби выглядела прекрасно. Лоренс давным-давно не видел ее такой, и сегодня общение с ней доставляло ему удовольствие.
— Ты полагаешь, у тебя хватит храбрости присутствовать на таком ритуальном действе, а? — поддразнил он.
— Конечно. Если ты пойдешь вместе со мной.
— Э нет, и не надейся, — запротестовал Лоренс. — Ты не заставишь меня скакать голым среди ночи и наблюдать, как кто-нибудь плетью приводит в ярость какого-нибудь омерзительного питона.
Подведенные брови Руби сошлись на переносице.
— Но нам придется добавить к этой сцене немножко безумия, тебе не кажется? Сейчас эпизод несколько пресноват.
— Согласен, но нам следовало бы обсудить это с Кирстен.
— Я же сказала, что заходила к ней, но она уехала куда-то с Джейком, — прервала его Руби. — Я поговорю с ней обо всем завтра утром. Вообще-то даже хорошо, что мы с тобой сейчас вдвоем, потому что мне не хватало тебя с тех пор, как Куколка Кирсти снова завладела тобой.
— Не называй ее так, Руби. Ты становишься похожей на Дэрмота Кемпбела.
— Я готова называть ее, как ты хочешь, но своими заигрываниями с этим Джейком она просто напрашивается на сплетни.
— Ей нужна чья-то поддержка, — спокойно сказал Лоренс.
— Ей нужно, чтобы все мы поддерживали ее, — заметила Руби, — только не всегда дело продвигается столь успешно, как с Джейком.
— Она сама в этом разберется. Главное, что вы с ней ладите.
— Конечно, ладим, — усмехнулась Руби, и ее браслеты зазвенели, когда она поманила к себе официанта.
— Принесите мне большую порцию джина с тоником, сынок, — сказала она, — а эту тарелку заберите, я закончила.
Когда официант ушел, Лоренс попросил:
— Ну-ка, расскажи мне что-нибудь еще об этих колдунах.
Руби почесала затылок.
— В них и на самом деле есть что-то таинственное. Я не могу понять, что у них на уме… — Она вдруг широко открыла глаза. — Постой, вот что. Здесь можно достать один напиток — абсент. Если приготовить его по старинному рецепту, у человека начинаются галлюцинации. Может, мне стоит выпить глоточек? А вдруг у меня появятся какие-нибудь потрясающие идеи насчет того, как снимать эпизод с ритуальным действом? Может, и Кирстен следовало бы…
— Выбрось это из головы. Мне нужно, чтобы вы обе были в здравом уме, а не витали в заоблачных сферах. Когда ты снова встречаешься с этими людьми?
— Завтра. Одна из них собирается погадать мне по моему кокосу.
— По чему?
— Очевидно, таким способом она предсказывает судьбу. Я знаю, это звучит идиотски, но так она и сказала. Интересно, увидит она где-нибудь там и тебя?
Лоренс пристально посмотрел на нее, и она рассмеялась.
— А ведь ты очень красивый парень, — сказала она, протянув через стол руку и пытаясь ущипнуть его за щеку.
— Ты постоянно твердишь это, — заметил Лоренс. — Давай вернемся к нашему разговору.
— Неужели ты снова попался на крючок к Куколке Кирсти?
Лоренс остолбенел от удивления.
— С чего такой неожиданный поворот?
— Просто подумала, а вдруг мне покажет это мой кокос? Не хочется, чтобы меня ждали какие-нибудь ужасные потрясения.
— Я смог бы предсказать тебе кое-что пострашнее, — засмеялся он. — Не суй нос в мои личные дела и давай…
— А-а, так ты этого не отрицаешь?
— Прошу тебя, не лезь в чужие дела.
Руби внимательно посмотрела на него своими водянистыми глазами.
— Она по-настоящему въелась тебе в печенки, Лоренс, — сказала она серьезно.
— Ничего подобного, но вообще мне не нравится этот разговор, так что давай сменим тему.
— Ах, какой обидчивый мальчик, — вздохнула Руби. — А она знает о нас с тобой?
— Никто не знает. Ты сама этого хотела, не правда ли?
— Этого хотел ты.
— Пусть так, но мы договорились, что об этом никто не узнает.
— Твой друг Дэрмот Кемпбел в курсе дела.
— Потому что я ему рассказал.
Руби посмотрела на него, и в глазах ее появилась нежность. Мгновение спустя Лоренс ответил ей таким же нежным взглядом, и они рассмеялись.
— Иногда я думаю, что мне делать с тобой, Руби? — сказал он. — А теперь вернемся к сценарию и подумаем, как поступить с языческими ритуалами.
Когда она начала подробно излагать теологические и магические основы язычества, рассказывать о его происхождении и о духах и божествах, Лоренс скорчил гримасу. Он слушал ее вполуха, потому что думал о Кирстен. Он не жалел ни о том, что произошло, ни о том, что Джейн с Томом так неожиданно вернулись, ни о том, что Руби захотелось поужинать с ним. Конечно, Кирстен должна была быть сейчас вместе с ними, но у нее возникли свои планы. Он подумал, правда ли, что она спит с Джейком, но это показалось ему маловероятным. Впрочем, в таком случае он мог бы не мучиться от угрызений совести. Они тогда совсем обезумели, но Лоренс признался себе, что был бы не прочь повторить, хотя и считал это неразумным. Он, возможно, сумел бы совладать с собой, но вот Кирстен едва ли. Теперь он не сомневался, что ей хочется поговорить о том, как быть дальше. У него упало сердце. Будь у него малейший шанс избежать этого, он бы его использовал, ибо это очень усложнило ситуацию. Отношения между ними были и так весьма непростыми, но теперь ему стало совершенно ясно — ни за что нельзя снова сближаться с Кирстен. Однажды он зашел с ней слишком далеко, но четыре с половиной года брака отрезвили его и теперь Лоренс хотел одного: оставить все, как есть, и наслаждаться свободой.
Руби находилась в крошечной неопрятной комнатушке в каком-то доме на окраине Нового Орлеана. Эта комната служила языческим храмом-оум'фор. Она сидела за шатким деревянным столом возле столба, раскрашенного во все цвета радуги. Столб поддерживал рифленую крышу, на столе лежала большая бумажная салфетка. Стул, на котором сидела Руби, был очень неудобным, а метод предсказания судьбы с помощью проклятого кокосового ореха — крайне нелепым.
По другую сторону стола восседала прорицательница этого храма, похожая на парижскую уличную девку, каковой она, очевидно, и была. Ее белокурые волосы, свисавшие прядями, освещало мерцающее пламя свечи, чувственные губы были полуоткрыты — она сосредоточила внимание на кокосовом молоке, которое растекалось по листу бумаги, и на молочно-белой мякоти ореха. Руби сама расколола этот орех: так она отождествляла этот дурацкий орех со своей личностью.
Встреча с прорицательницей была назначена неделю назад, но та попросила Руби отложить визит. Руби не спрашивала о причине, поскольку к этому времени почти утратила интерес к этой затее, но утром, когда члены съемочной группы собирались ехать в аэропорт, за ней зашел какой-то мальчик. До рейса оставалось время, и Руби пошла с ним.
Последняя неделя оказалась весьма продуктивной, хотя Руби так и не удалось попасть на какое-нибудь полуночное ритуальное сборище ведьм и колдунов, и все упорно убеждали ее, что таких сборищ уже не бывает. Однако она выудила у полицейских несколько историй о жертвах самозваных колдунов, об уличных фокусниках и профессиональных игроках, промышляющих в барах. Этого было достаточно, чтобы у Куколки Кирсти волосы встали дыбом от страха. Собранный материал открывал большие возможности, и хотя Руби сама не верила и половине этих историй, милашка Кирсти перепугалась бы насмерть. Руби улыбнулась своим мыслям. Ей нравилась Кирстен, отчасти она ею даже восхищалась. Кирсти было непросто работать, чувствуя неприязнь и надменность многих членов съемочной группы, имевших за плечами опыт работы с полнометражными фильмами, но она, судя по всему, вполне успешно с этим справлялась. И все же, как понимала Руби, с неприятностями им еще придется столкнуться, но если Кирстен удастся отстоять свои принципы, у них может получиться великолепный фильм. Ей нравилась Кирстен еще и потому, что та ни на кого не давила, пользуясь своим положением, а работала не покладая рук, стараясь заслужить всеобщее уважение. Очень умный ход с ее стороны, думала Руби. Да, эта Куколка Кирсти неглупа, и пока она держится подальше от Лоренса, они могут ладить.