Она нашла выключатель и, включив свет, бросилась разыскивать мини-бар. Но нет, черт возьми! Она не напьется перед встречей с Лоренсом. Она должна быть во всеоружии, когда увидится с ним, и Лоренсу придется оправдываться перед ней. Обида и ревность так ослепили ее, что она вскрикнула. Кирстен любила Лоренса, и сама мысль о том, что он прикасается к Анне, была невыносима. Она запретила себе плакать, потому что не могла появиться перед ним с заплаканными глазами, выдав свою боль. В этот момент ей казалось, что у нее вообще не хватит сил встретиться с ним.
В конце концов так и случилось. Она не только боялась этой встречи, но и не видела смысла встречаться. Лоренс сделал выбор, и ей оставалось лишь смириться с этим. Но как она выдержит еще четыре недели, ежедневно встречаясь с Анной Сейдж?
В одиннадцать часов позвонил Лоренс:
— Кажется, ты хотела со мной встретиться?
— Нет, уже поздно и я устала, — ответила Кирстен, изнемогая от боли.
— Понимаю. Ну, если нет…
— Нет, Лоренс, — сказала она и положила трубку.
— О'кей, начинаем с того, как подъезжает экипаж, — крикнула Кирстен, хлопая в ладоши, чтобы унять шум.
— Приготовились, репетируем следующий эпизод, — прогремел голос Дэвида, усиленный мегафоном. — Подготовить экипаж! Основному составу занять исходные позиции!
— Мне произнести свою реплику из экипажа или спустившись на тротуар? — спросила Элен.
— Начинай говорить, как только коснешься ногой земли, — ответила Кирстен. — В середине сделаем крупный план Анны, но ты доиграй сцену до конца.
— Поняла. — Элен, задрав длинные грязно-коричневые юбки, снова забралась в экипаж.
Пока его разворачивали и снова отводили назад, на Декатюр-стрит, Кирстен подошла к Джейку.
— Меня беспокоит небо, — сказала она. Облака начинали расходиться.
— Меня это тоже беспокоит. Надо поспешить, иначе возникнет несовпадение.
— Ты заглядывал в экипаж? Их там хорошо видно или лучше опустить откидной верх?
— А как тебе больше нравится?
— С поднятым верхом.
— Тогда так и сделаем. Фил! — крикнул Джейк главному осветителю и, оставив Кирстен, пошел к нему.
— Кример! — позвала Кирстен.
— Здесь! — откликнулась ассистентка.
— Прежде чем начнем снимать дубль, взгляните еще разок на Анну. У нее слишком аккуратно уложены волосы. Нет! Не делайте этого сейчас. Сначала проведем репетицию. У вас не осталось мази от трещин на губах?
Гримерша протянула ей тюбик, и Кирстен, быстро смазав свои обветренные губы, повернулась к звукооператорам.
— До остановки экипажа диалога не будет, — сказала она. — Так что мы можем записать на свободную дорожку фонограммы цоканье копыт.
— Дэнни уже налаживает микрофон, — отозвался Боб.
— Прекрасно. А гудок парохода записали?
— Не удалось. Слишком много посторонних шумов.
— Ничего. Отложим на другое время. — Она резко обернулась на звук барабана, неожиданно послышавшийся с другой стороны улицы.
— Дэвид! — закричала она. — Дэвид!
— Понял! — откликнулся он, и Кирстен увидела, как он направился к бродячему актеру, каким-то образом преодолевшему полицейский кордон. — Ну, как там дела, Рассел? — закричал Дэвид в переносную рацию.
— Еще несколько минут, — ответил тот. — Экипаж вот-вот будет.
Кирстен рассеянно наблюдала, как монтажники смазывают колею и проверяют, как движется операторская тележка «долли». Мыслями она уже унеслась к съемкам дальнейших эпизодов, назначенных на послеполуденное время. Если вдруг выйдет солнце, придется изменить график работ и заняться павильонными съемками.
— Вики! — позвала она. — Пойди к производственникам и узнай, какие сцены готовы к съемке в студиях Маленького Джо. Когда узнаешь, подбери для меня тексты, соответствующие оформленным сценам.
— Хорошо. Кстати, только что звонил Лоренс. Он спросил, не хотите ли вы пообедать вместе с ним и Джо.
— Только если это необходимо. — Она сняла кепочку и пригладила волосы. Как идут дела? — закричала она, обращаясь ко всем, кто находился в пределах досягаемости.
— Экипаж сейчас появится, — ответили ей.
Кирстен пристроилась на краешке плетеного стула рядом с суфлером.
— Напомни мне, с чего мы здесь начинаем, — сказала она, заглядывая через плечо Николь.
— С пароходного колеса, — ответила Николь, подвигая текст так, чтобы Кирстен было лучше видно.
— Правильно. Здесь сделаем наплыв. Колесо парохода на колесо экипажа. Великолепно! Руби внесла изменения в диалог для сцены на балу?
— Да. И раздала актерам.
Кирстен кивнула, закинула руки за голову и поудобней расположилась на стуле. Несколько секунд спустя она снова вскочила, потом уселась возле камеры, прижав один глаз к видоискателю. Потом побежала к экипажу, открыла дверцу и сказала Анне:
— Уверена, что все получится превосходно. Только старайся, чтобы лицо было все время обращено к свету. Ты выглядишь потрясающе! Помни, что тебя ждет награда. Тебе безразлично мнение окружающих… Но не забудь: немного нерешительности, особенно когда Мари Лаво…
— Поняла, — улыбнулась Анна. — Не беспокойся. В этом месте ко мне оборачивается Элен. Я чуть-чуть помедлю, прежде чем выйти…
— Отлично! Все получится, как надо. Опусти глаза и подними их, когда окажешься в кадре для крупного плана. Тебе нужно подать какой-нибудь знак?
— Нет. Увидимся после репетиции.
— Хорошо, — крикнула Кирстен, закрывая дверцу экипажа. — Освободить улицу… Линдон! Линдон! — закричала она, бросившись к оператору. — Я хочу, чтобы ты провел их от ворот до дома, откатывая камеру назад и держа на переднем плане эту изгородь.
— Да, Кирсти, — засмеялся он. — Мы уже это обсуждали.
— Разве? Ах, да, правда. Приготовиться всем, — закричала она. — Пошли!
Четверть часа спустя эпизод был отснят, облака прикрыли солнце, и они начали готовиться к съемке следующей сцены на улице.
Съемки продолжались уже десять дней, и Кирстен удивляло, как гладко все шло — главным образом, благодаря Маленькому Джо и его потрясающим организаторским способностям. Она была довольна. Каждый вечер после завершения «потока» съемок Лоренс говорил ей, как ему приятно видеть, что все в съемочной группе ждут от нее одобрительного слова, а актеры постоянно упрашивают ее поужинать с ними, желая поговорить о своей игре. Кирстен с удовольствием их выслушивала, подбадривала и удивлялась, что получает от всего этого огромную радость. Ей казалось, что она очень изменилась: Кирстен-режиссер возобладала над Кирстен-женщиной. Если бы она не видела, каким безмятежным счастьем светится лицо Анны, когда на съемочной площадке появлялся Лоренс, Кирстен, пожалуй, поверила бы, что ей нет никакого дела до их любовной интрижки. Однако сердце ее сжималось, когда Лоренс и Анна исчезали за дверью фургончика, когда смеялись среди всеобщей суеты на съемочной площадке какой-то шутке, понятной только им. Кирстен не призналась бы в этом никому, кроме Элен, и ни разу не проявила своих чувств, скрывая их под веселой маской. Она неизменно отвечала отказом на приглашения Лоренса поужинать или пообедать вместе, ибо не могла вынести его виноватого вида. Казалось, он жалел ее, и Кирстен так и подмывало сказать ему резкость, но пока ей удавалось удержаться от этого.
На профессиональном уровне они отлично ладили друг с другом, проявляли любезность, иногда смеялись, но как только Кирстен казалось, что Лоренс может затронуть какую-нибудь личную тему, она тут же под каким-нибудь предлогом уходила от него.
К началу третьей недели они приступили к съемкам сцен в борделе. Несколько сцен были уже отсняты. Анна и Жан-Поль играли свою главную любовную сцену в самой большой комнате, расположенной на верхнем этаже борделя. С Анной целях два часа занимались гримеры, устраняя самые ничтожные изъяны, которые могла бы выхватить камера, и подчеркивая все достоинства. Тем временем подготавливалась к съемке сцена Жан-Поля с проституткой.
Элен видела, как Кирстен и Лоренс, пройдя через комнату, подсвеченную янтарным и карминовым светом и подготовленную для эротической сцены, вышли на лестничную площадку. Элен тревожило состояние Кирстен, и хотя у нее сейчас было много других забот, она испытывала к ней сочувствие, ибо знала, каких усилий стоило ее подруге подавлять свои эмоции. Элен по-прежнему не сомневалась, что в конце концов для Кирстен все обернется хорошо, а поэтому считала свою жалость к ней неуместной, ибо у нее и без того хватало проблем. Местная пресса охотилась за Элен, настойчиво добиваясь интервью и желая узнать, как она чувствует себя в роли жрицы языческого храма. Ведь всем было известно, что ее мать была связана с отправлением культовых обрядов. Журналистам из отдела рекламы пока удавалось сдерживать напор репортеров, но Лоренс полагал, что Элен все же следует сделать небольшое заявление для печати. Он предложил ей встретиться с ним днем и обсудить этот вопрос. Но тогда Элен пришлось бы отложить свидание с Кемпбелом, прилетевшим сюда прошлой ночью и остановившимся в отеле на Бурбон-стрит. Она не собиралась сообщать о его приезде Лоренсу, потому что Дэрмот мог бы и сам это сделать. Но как ей удастся промолчать об этом, когда она встретится с Лоренсом? Вообще-то ей было бы трудно долго скрывать это, поскольку из-за появления Кемпбела она оказывалась в цейтноте.