Кирстен, задыхаясь, ловила ртом воздух. У нее подкашивались ноги, но он поддерживал ее, плотно прижав к стене.
— Им не удастся встать между нами, Кирстен, ты слышишь меня? — простонал он. — Никто и никогда не разлучит нас. Даже ты сама.
ГЛАВА 28
Не прошло и нескольких часов после их возвращения в офис, как Кирстен и Лоренс поняли, что было безумием надеяться сохранить в тайне свои отношения. Стоило им лишь взглянуть друг на друга, как вся команда поняла, что их роман, который все считали предрешенным, наконец возобновился и был теперь в самом разгаре. Их шутки заражали весельем всех. Все радовались, когда Лоренс бессознательно обнимал Кирстен, а она смотрела на него так, словно он рехнулся. Никто уже не входил в их офис, не постучавшись.
— Ты должен контролировать себя, — сказала ему Кирстен в конце первой недели.
— Как, черт возьми, я могу это делать, если при одном взгляде на тебя я испытываю эрекцию, — с тяжелым вздохом ответил Лоренс, скользнув руками по ее ягодицам.
— Не преувеличивай! — Она отстранилась от него. — У нас для этого хватит времени, так что веди себя, как положено респектабельному продюсеру, пока находишься на работе.
— У меня бы это получилось гораздо лучше, если бы ты не носила такой облегающей одежды, — заметил он, гладя ее грудь.
— Я и раньше носила такую одежду, но ты почему-то владел собой, — заметила она, сунув руки в карманы юбки и не обращая внимания на то, что он продолжает ласкать ее грудь через свитер.
— Я едва сдерживаюсь, — сказал он, стиснув ее соски и весело наблюдая за ее реакцией.
— Лоренс, если ты не прекратишь, нам снова придется уйти на обед раньше времени, и меня смущает, что каждый знает, чем мы занимаемся.
Он рассмеялся.
— Они уверены, что мы занимаемся этим прямо здесь, — сообщил он.
— Потому, что ты никому не разрешаешь входить без стука.
— Ты хочешь, чтобы все видели, как я тискаю твои сиськи?
Кирстен округлила глаза.
— Иногда ты бываешь так груб!
— А, может, напомнить тебе, что ты говорила прошлой ночью?
— Благодарю покорно, не надо. Слышишь, телефон звонит, возьми трубку.
Повернувшись к письменному столу, он взял трубку, выслушал ассистентку, взглянул на часы и повесил трубку.
— У меня встреча в банке, — сказал он. — Не хочешь поехать со мной?
Кирстен покачала головой.
— Нет, это твоя территория, а у меня и здесь дел сверх головы. Элизабет и Жан-Поль придут еще раз посмотреть отснятые кадры. Не всякому режиссеру выпадает случай исправить то, что не понравилось, так что, по-моему, мне повезло. Но пусть об этом никто, кроме тебя, не знает. Это лишь разожжет подозрения по поводу моей причастности к смерти Анны. Кстати, это еще одна причина, по которой мы с тобой не должны так вести себя на глазах у всех.
— Я уже говорил, что люблю тебя, Кирстен, и мне безразлично, что об этом знают.
— Но я не хочу, чтобы меня снова начали подозревать. Правда, похоже, это и не прекращалось.
— Это будет продолжаться, пока ты не выкинешь из головы дурацкую мысль о том, что тебя подозревал я…
— А ты уверен, что это не так? — прошептала она, касаясь губами его губ.
— Черт побери, Кирсти, я не могу поверить, что ты так думала обо мне. Я знаю, что ты не имеешь к этому никакого отношения, и помни: это было не убийство. Почему все об этом забывают? О Боже, — простонал он, сумев, наконец, задрать ей юбку до пояса. Кирстен, взяв его лицо обеими руками, страстно поцеловала Лоренса, а он, держась руками за ее оголенные ягодицы, прижал ее к себе. На ней были лишь чулки на резинках. Он подвел ее к письменному столу, посадил на его край и, раздвинув ноги, стал медленно вводить внутрь пальцы, нежно целуя ее в губы, потом неожиданно отпрянул.
Кирстен открыла глаза.
— Лоренс! — крикнула она, увидев, что он направляется к двери.
— Извини, — ухмыльнулся он, — у нас для этого будет сколько угодно времени вечером. Я должен идти. — Он приоткрыл дверь. — И приведи себя в порядок, как положено респектабельному режиссеру, — добавил он. — Никто не должен знать, что ты расстилаешься передо мной поперек письменного стола.
Прихватив со стола Вики утреннюю газету, он вышел на улицу и подозвал такси.
Как и все, они с Кирстен ждали, как отреагируют газеты на возобновление их отношений, но пока пресса хранила молчание. Единственной, кого расстроили их отношения, была Руби. Она не высказывала по этому поводу ядовитых замечаний, но грустно смотрела на них своими водянистыми голубыми глазами и, склонив голову, начинала молиться. К счастью, она не слишком часто заходила в офис, хотя неоднократно просила Лоренса встретиться с ней наедине. Однако зная, что она станет говорить о Кирстен, Лоренс ссылался на занятость. Из-за того, что его мать и мачеха не одобряли его выбора, у Лоренса сложились с ними напряженные отношения, но он не собирался позволять манипулировать собой этим женщинам, любовь и заботу которых ценил. Однако их нежелание дать Кирстен еще один шанс он считал несправедливым и не желал мириться с этим. Им придется привыкнуть к тому, что теперь он на стороне Кирстен и свяжет с ней свое будущее. Если Тея и Руби хотят быть частью его жизни, им придется смириться с тем, что Кирстен останется с ним навсегда. К счастью, у него не было подобной проблемы с Томом, который обожал Кирстен, как и она его. Когда Лоренс наблюдал, как они болтают или во что-нибудь играют, его сердце переполнялось любовью и он удивлялся, как мог так долго отказывать себе в этой радости. Джейн очень радовалась тому, что Кирстен проводила теперь много времени в кенсингтонском доме. Это было так трогательно, что Лоренс и Кирстен не скрывали от нее своих чувств. Том приходил в восторг, когда они целовались. Но когда он захотел спать вместе с Кирстен, как это делает папочка, Лоренс категорически отказал ему. Том мог поцеловать Кирстен, мог вместе с ними принимать ванну, но ложиться с ними в постель ему запрещалось. Том капризничал, Кирстен пыталась уломать Лоренса, но он проявил твердость, напомнив, что ей пора заняться воспитанием Тома, а не баловать его.
Две недели все шло даже слишком гладко: им следовало бы понимать, что это не может продолжаться долго, и, конечно, всего за несколько дней до отъезда в Ирландию они узнали, что в графстве Вестмит выпал снег не менее фута толщиной.
Лоренс сразу же начал действовать, созвав начальников всех отделов и приказав им все переиграть и приготовиться к съемкам в Новом Орлеане уже на следующей неделе. Ирландские сцены, сказал он, все равно лучше снимать в марте.
— По-моему, Элен, — заметила Кирстен, встретившись с ней в баре неделю спустя, накануне отъезда в Новый Орлеан, — вся команда просто творит чудеса. Мне даже не верится, что они сумели так быстро перестроиться.
— Поразительно, на что способны люди, когда у них хорошо работает голова, — улыбнулась Элен. — Мне очень приятно, наконец, встретиться с тобой, ведь общаясь по телефону, не получаешь такого удовольствия.
— Да, — вздохнула Кирстен. — Мне тебя очень не хватало.
— Мне тоже. Ты выглядишь великолепно. Любовь творит чудеса.
Кирстен рассмеялась.
— Иногда мне кажется, что я просто взорвусь от счастья, — сказала она. — Я все время щиплю Лоренса, желая убедиться, что он на самом деле рядом, а не привиделся мне во сне.