— Помнишь, как ты говорила, что прежде всего — карьера, и клялась, что больше никому не позволишь прикоснуться к тебе? — напомнила Элен.
Кирстен усмехнулась.
— Ох, уж эти твердые решения! Хотя временами они необходимы для самосохранения. Но мы с тобой знаем, что никакая карьера никогда не заменит любви.
— Неплохо иметь и то, и другое, как по-твоему? Скажи, как ты относишься к возвращению в Новый Орлеан после того, что случилось?
— Не знаю, — ответила Кирстен, задумчиво обводя взглядом бар. — То, что мы с Лоренсом снова вместе, многое меняет, но возвращаться туда мне не очень приятно. Я знаю, горевать о том, что Анна умерла, бесполезно, но мне страшно подумать, как быстро и просто нашли ей замену.
— Только в фильме, — поправила ее Элен. — Ты должна именно так к этому относиться. Ведь фильм — не настоящая жизнь, а в жизни она не забыта.
— Нет, конечно, нет, — согласилась Кирстен, подливая вино в бокалы, — но иногда становится грустно.
— Лоренс когда-нибудь говорит о ней?
— Нет. Да и что теперь говорить?
— Наверное, нечего, кроме того, что все мы сожалеем о случившемся. Конечно, если бы этого не произошло, Лоренсу было бы труднее вернуться к тебе, но в конце концов это все равно произошло бы, это ни для кого не секрет.
— Мне бы твою уверенность, — улыбнулась Кирстен. — И все же нет смысла горевать о прошлом. Мне будет о чем подумать в течение ближайших недель. Я рада, что мы сразу приступим к съемкам в доме на плантации, хотя из-за этого нам придется начать все заново. А теперь скажи, как у тебя дела с Дэрмотом?
Элен глубоко вздохнула и уставилась в свой бокал.
— Даже не знаю, — ответила она. — Мы по-прежнему встречаемся, но я не уверена, смогу ли решиться связать с ним жизнь. И хотела бы, но что-то меня останавливает.
— Возможно, то, что ты не любишь его? — предположила Кирстен.
— Не исключено. Но любовь может прийти потом. Мне придется рискнуть, если я хочу иметь детей, ведь время бежит, а у меня мало надежды встретить кого-то подходящего, пока я еще способна рожать — хотя, может, уже не способна?
— Тебе так важно иметь детей? — тихо спросила Кирстен.
Элен кивнула.
— Поскольку я не вполне уверена, что смогу рожать, теперь я хочу детей больше всего на свете. — Она улыбнулась. — Так уж устроен человек, ему всегда хочется недоступного.
— Но ведь ты пока не знаешь, можешь ли рожать? Вы предохраняетесь?
— Нет.
— Дэрмот знает об этом?
— Да, он безумно рад этому.
— Ты, видимо, не уверена, что хочешь от него детей?
— Иногда хочу от него, иногда нет. Честно говоря, по-моему, он мог бы стать хорошим отцом. Конечно, он немного чокнутый, нередко так запутывается, что уже не способен правильно оценить ситуацию, но если он в себе разберется… Не помню, говорила ли я тебе, что посоветовала ему обратиться к психоаналитику?
— Ну и каков результат?
— Все хорошо. Правда, он был там всего два раза — и то больше ради меня. Но ему нужна помощь, не сомневаюсь. Тот год, когда он стал напиваться до потери сознания, подкосил его. А работа на Диллис Фишер еще усугубила положение. Я не очень хорошо понимаю их отношения, но она временами доводит его до безумия. Уверена, он ее боится, но ведь Дэрмот лучше всех знает, на что она способна. Полагаю, и ты в этом не сомневаешься.
— Пожалуй, — ответила Кирстен.
Элен посмотрела на нее. С тех пор как они с Дэрмотом возвратились из Шотландии, она никак не могла решиться поговорить с Кирстен. А между тем ей следовало знать о том, что Диллис Фишер утверждает, будто располагает доказательствами, что Кирстен убила Анну. Дэрмоту так и не удалось узнать, что это за доказательства, а потому Элен сомневалась в их существовании. Будь они у Диллис, она давно бы обвинила Кирстен в убийстве.
— Скажи, Кирстен, тебе не кажется, что Диллис причастна к смерти Анны?
Кирстен задумчиво покачала головой.
— Не знаю, — ответила она. — Это, конечно, приходило мне в голову, но тогда в этом, должно быть, замешан Дэрмот.
— Знаю, — уныло согласилась Элен. — Это-то меня и беспокоит. — Она неожиданно улыбнулась и погладила руку Кирстен.
— Это за что?
— За то, что ты — это ты. За то, что нашла время поговорить о моих проблемах, хотя стала теперь авторитетным режиссером.
— Едва ли стала, — рассмеялась Кирстен.
— Ну, станешь, — заверила ее Элен, вздохнув. — Я бы очень хотела, чтобы моя жизнь наладилась, как и твоя. Ведь ты не сомневаешься в Лоренсе и, слава Богу, он взялся за ум и понял, что ему в тебе тоже нечего сомневаться. Надеюсь, пройдет немного времени и у вас будет прибавление семейства. Черт возьми, мне бы твои годы! Будь я моложе, у меня не было бы всех этих сомнений в отношении Дэрмота, наверное, я бы и встречаться с ним не стала. Ну почему, скажи, я не могу найти себе кого-нибудь вроде Лоренса?
— Он далеко не совершенство, — улыбнулась Кирстен, но сердце ее переполнилось любовью. — Даже у Руби, кажется, появились сомнения на этот счет с тех пор, как мы с ним снова сошлись. Но она — совсем другое дело. Кстати, Руби — его мать.
— Знаю, Дэрмот говорил мне. Правда, странно?
— Немного. Но хотя последнее время Руби ведет себя, как безумная, лучше иметь дело с ней, чем с Теей, которая наводит на меня ужас. Она холодна как лед и, по-моему, настроена против меня гораздо сильнее, чем Руби. Боже, упаси нас от мамаш, а?
— Аминь! Мать Дэрмота, к счастью, вовремя отошла в лучший мир. А отца своего он никогда не знал… По правде говоря, я всегда подозревала, что он ублюдок, — рассмеялась Элен. — Но теперь он хотя бы не пытается испортить ваши отношения с Лоренсом. Кажется, в газетах об этом вообще не было ни слова?
— Как будто не было. Если это ты заставила его отцепиться от меня, я перед тобой в неоплатном долгу.
— К сожалению, мое влияние на него не так велико, но я приложила все силы. Но имей в виду, статьи о тебе писала сама Диллис, по крайней мере, так утверждает Дэрмот. Значит, она от тебя отцепилась.
— Может, она поняла, что потерпела поражение, — с надеждой в голосе предположила Кирстен. — А если не поняла, то поймет, потому что на сей раз ничто не разлучит нас с Лоренсом и ничто не помешает нам завершить работу над фильмом. Боюсь, Дэрмоту запрещено показываться на съемочной площадке. Так решил Лоренс, а не я.
— Догадываюсь. Но это даже неплохо, поскольку позволит мне все как следует обдумать. Правда, я уже не раз делала это. Полагаю, что, видя вас с Лоренсом вместе, я скорее приму решение. У меня почти нет надежды обрести то, что обрели вы, но мне хотелось бы смириться с тем, что есть. Кстати, Джейн с Томом тоже едут?
— Конечно. Лоренс ни за что не оставил бы Тома.
— Это хорошо. Вы теперь — одна семья. И, может, это подтолкнет и меня к правильному решению. Конечно же, Джейн в восторге оттого, что ты все время рядом.
Кирстен рассмеялась.
— Она, кажется, вполне довольна. У нее теперь больше свободного времени, и мы с Лоренсом думаем, как бы помочь ей заполнить его. Жаль, что она так застенчива.
— Она все еще встречается с этим Коэном?
— Время от времени. Мне показалось, что он хотел переспать с ней, и это ее немного напугало.
— Немного? — воскликнула Элен. — Таким инструментом, как у него между ног, он мог напугать ее до потери сознания. Даже я испугалась бы. Этот мужик — просто ходячий треножник.
Кирстен расхохоталась.
— Лоренс считает, что мне надо побеседовать с ней и узнать, что она об этом думает. Как по-твоему?
— Думаю, это разумно, — кивнула Элен. — Она, конечно, смутится, но должен же кто-то помочь ей. С таким нестандартным инструментом, как у Коэна, ей, возможно, потребуется хирургическое вмешательство. Кстати, где она сегодня вечером? Я думала, она придет с тобой.
— Она хотела прийти, но последнюю ночь перед отъездом они проведут у родителей Лоренса. И лучше Tee не знать, что она куда-то ходит со мной. Джейн оказалась бы в неловком положении, а я считаю лишним взваливать на нее свои проблемы.