Надеюсь, вы не против этих моих… маленьких историй. Если хотите, можно просто пройтись по дому. Ладно, тогда ничего, если я продолжу.
Ну вот. Я не хочу, чтобы вы думали, будто я так и просидела двадцать два года на кушетке - с книгой в руках и выражением идиотского блаженства на физиономии. Ну, знаете, обожающая женушка, счастливый муженек. Двадцать два года! Вот сколько мы с Робертом были женаты: двадцать два года. За двадцать два года что-нибудь да разлаживается, хотя бы немного. Я познакомилась с ним в двадцать четыре, работала в то время в Вермонте, в книжном магазине. Роберту было тридцать. Даже тогда он отличался мрачноватой красотой, которая меня просто… сразила. Красивый, сумрачный мужчина. Обреченный, как он любил говорить. Трудный, вот к чему это сводилось. Роберт был человек трудный. Но к этому можно притерпеться. Да я и сама была тогда не подарок. Неуравновешенная. Требовательная. А Роберт был очень терпелив. Терпелив с собой и с другими, терпелив со мной. И мы… как говорится, прилепились друг к другу сердцами. Да так и не разлепились. Вот в чем было все дело. И я знала его, Господи, как я его знала. Я изучила все его выражения, все настроения. А потом, не знаю точно, когда, я почувствовала - что-то не так. Это в прошлом году случилось - весна в полном разгаре, а у меня половина форсиций погибла. Помните те поздние заморозки. После обеда я сидела, читая, на кушетке, Роберт - в своем кресле, положив на колено раскрытую книгу, страницами вниз, думая. Погрузившись в размышления, так можно сказать. И я без особой на то причины спросила себя: я счастлива? И ощутила короткую паузу, коротенькую - о, дуновение неуверенности, прежде чем ответить: ну да, конечн, счастлива. Конечно. Счастлива.
И все же, этот промельк колебания я запомнила. Роберт в последнее время вел себя странновато. Я заметила это, собственно, и не замечая, - знаете, как оно бывает. С работой у него опять что-то не ладилось - ну и пусть, я к тому, что тут ничего нового не было. Но что-то новое все-таки было, я вдруг поняла это. Роберт умел, разговаривая, уделять собеседнику все внимание. Я никогда не встречала кого-либо еще, способного на это. Он слушал человека с чем-то вроде… живости, что ли, и все, что говорил он сам, попадало в самую точку сказанного собеседником. И я поняла вдруг, что уже какое-то время не ощущаю этого, - что самая суть его внимания направлена куда-то еще. И вот, послушайте. О том, что один из нас может изменить другому, ни у него, ни у меня никогда и мысли не возникало. Я знала Роберта. Он ничего такого сделать попросту не мог. И дело не в том, что он не обращал внимания на красивых женщин. Красивые женщины ему нравились. Я-то ведь нравилась ему, так? Он вечно твердил, до чего я красива - ну, и так далее; я этого не отрицаю. И, разумеется, женщины обращали на него внимание. Однако обращать внимание - одно, а Роберт… в общем, это было не в его духе. Просто, для него такие вещи были неприемлемы. И потом, мы же были счастливы. Разве нет? Но я вдруг задумалась, тогда, на кушетке, - вернее, и не задумалась даже, это больше походило на тень мысли - не может ли статься, что Роберт?… И меня немедля охватило смущение, почти что… стыд, как будто меня поймали на каком-то некрасивом поступке. И все-таки, она промелькнула. Легкая тень мысли.
Эта каминная доска досталась нам вместе с домом. Могу показать ее на самом первом плане. Настоящий мрамор. Очень милая, если, конечно, вам по душе такие вещи.
Слушайте, я расскажу вам одну историю.
Когда-то, давным-давно, жила на свете женщина - совершенно такая, как я. Она, как и я, выросла в маленьком городке Новой Англии. Ее любили, она была веселая, ей нравилось читать, совсем как мне. В школе она училась хорошо, но не блестяще, потом поступила в маленький колледж в Вермонте, а в двадцать четыре года влюбилась - тоже как я. Через год она вышла замуж и поселилась вместе с мужем в уютном старом доме. Прошли годы. Она была счастлива. А затем, в один прекрасный день, с ней что-то произошло - знаете что? Вот послушайте: я расскажу вам, что с ней произошло. Ничего. Она была счастлива, ей нравилось жить, нравились лето, осень, зима и весна - нравился каждый из дней недели. И вот уж эта женщина ничуть на меня не похожа, ничуть.
Вот и вся история. Как она вам, понравилась?
Однако - господи-боже - вы только взгляните. Я все так и держу в руке этот конверт. Вы, наверное, гадаете, что в нем. Что же вы мне ничего не сказали? Это оценка дома. Я ведь говорила вам по телефону, что собираюсь продать его сама. Обойдусь без риелторов - риэлторов, как теперь все говорят. Господи, до чего же Роберт это ненавидел. Подлей в перколэйтор воды - скоро придет риэлтор. И мы поговорим с ним о нуклэарной войне. Так или иначе, я попросила оценить дом - вот это и есть отчет оценщиков. Ни пенни больше я за него просить не собираюсь, но и ни пенни меньше не возьму. Все очень просто.