— А ведь верно, — проговорил тут Костя, — Лешка, носящий фиолетовую куртку, до сих пор мне долг не вернул!
— Он как раз сегодня искал тебя, чтоб вернуть! — сказал Женя, но незнакомец перебил его:
— Он бы непременно попросил у тебя что-нибудь еще! Этот Лешка твой друг?
— Да, — ответил Костя неуверенно.
— Запомните раз и навсегда: среди фиолетовых людей нет ваших друзей! Нет и не может быть! Отныне вы должны испытывать к ним лишь одно чувство — ненависть! Ненависть, ненависть и еще раз ненависть! Только она укажет вам путь в другую — лучшую — жизнь! Поднимайтесь же и пойте со мной Песнь Ненависти!
Незнакомец запел, и ребята подхватили нестройным хором. Всем троим показалось, что они и раньше знали слова Песни Ненависти. Слова были простые:
Ненависть, ненависть, ненависть!
Встаньте с колен, рабы!
Ненависть, ненависть, ненависть!
Нет без нее борьбы!
К концу первого куплета ребята почувствовали, что им тяжело стоять. Верхняя половина тела, словно начав самостоятельную жизнь, резко подалась вперед, и парни опустились на четвереньки. Они не заметили этого, ведь в душах их клокотало новое, дурманящее чувство, а из глоток сами собой вырывались слова:
Ненависть, ненависть, ненависть!
Нас на борьбу ведет!
Ненависть, ненависть, ненависть!
Тьмы пелены спадет!
Поглощенные песней, ребята не замечали, как руки их покрываются черными и рыжими волосами, ногти превращаются в когти, а лица странно вытягиваются. Надо было петь, и они пели.
Ненависть, ненависть, ненависть!
Сжигай прежний мир дотла!
Ненависть, ненависть, ненависть!
Веди, как всегда вела!
Они пели именно так, но проходившие мимо люди слышали только мерзкий собачий лай. Какая-то старуха, перекрестившись, недоуменно пробормотала:
— И откуда здесь столько собак? Только что люди были!
Неказистый человек так злобно на нее зыркнул, что она тут же
поспешила убраться восвояси, что-то бубня себе под нос.
— Гражданин, вы моего жениха не видели? — раздался девичий голос, — сидел тут только что с друзьями.
Это была невеста Жени, одетая в фиолетовое платье. Три пары собачьих глаз уставились на нее, горя такой сатанинской ненавистью, что бедную девушку затрясло.
— Почему ваши собаки на меня так смотрят? — спросила она у неказистого человека.
В ответ он странно улыбнулся и, посмотрев на собак, скомандовал им:
— Фас!
2014
урод
В одном городе родился мальчик с невиданным доселе уродством: на его спинке торчали два безобразных выроста. Очень скоро слух о необычном ребенке дошел до самых окраин, и под окнами дома, где жила семья мальчика, то и дело собирались зеваки, гомонили, шептались, и одно слово звучало рефреном. Это было слово «урод».
Нетрудно догадаться, какая нелегкая судьба была уготована ни в чем не повинному созданию.
Мальчик, которого мать назвала Пашей, рос, выросты тоже росли, вдобавок покрываясь чем-то белым. Их нельзя было спрятать ни под какой одеждой, и видно их было издалека. Стоило Паше только показаться на улице — и уже поют соседские дети песенку-дразнилку, уже летят в него камушки и яблочные огрызки.
— Урод! Урод!..
Те дети, которые не глумились, либо шарахались от него, как от зачумленного, либо с любопытством наблюдали издалека, но подойти не решались. Мальчик был несказанно рад, когда одна девочка подошла к нему и, робко улыбнувшись, протянула руку для знакомства. Он улыбнулся в ответ, но тут раздался властный голос ее матери:
— Отойди от него! Он — урод.
Придя домой в слезах, Паша спросил мать:
— Мама, а может, я и вправду. урод?
— Нет, — ответила она, — ты — не урод.
— Но они говорят, что я — урод!
— Ты просто не такой, как они.
Ее слова не произвели на ребенка никакого впечатления. Раз не такой как все — значит, урод — и надо смириться с этим.
Но не только выросты на спине делали его «уродом». В Пашину голову то и дело лезли мысли, никем и ничем не предусмотренные. Он никак не мог понять, почему он должен любить то, что ему противно и ненавидеть то, что им любимо. Странно, но в минуты таких размышлений он переставал чувствовать себя уродом, и, хотя он молчал, его выдавали глаза. Если же Паша, наивный и любознательный, как все дети, вслух задавал какой-нибудь невинный вопрос, учительница выходила из себя. Она кричала на Пашу, никогда не забывая напомнить, кто он такой и где его место, но и тогда видела в заплаканных глазах ребенка что-то непонятное, нездешнее.