— Крылья.
— Крылья?! — опешил он, — Но у людей не бывает крыльев!
Старуха опять улыбнулась:
— Вот этим ты от них и отличаешься. И не ты должен свои крылья носить, а они тебя.
— Чертовщина какая-то! — он обхватил голову руками и нервно засмеялся. — Крылья!..
Впрочем, иногда, когда он смотрел в зеркало, на доли секунды ему казалось, что выросты не так уж безобразны и в самом деле напоминают крылья. Но смел ли он думать об этом? Нет, он должен был оставаться тем, кем назначило его общество — уродом, выродком, чудовищем, ошибкой природы, ничтожным и презренным существом без всяких прав, которое окружающие терпят лишь из милости и в которое каждый может ткнуть пальцем, кинуть камнем.
Паша давно убрал из дома все зеркала и гнал от себя все крамольные мысли. А теперь вон как вышло! Вышло, что мысли те
— не бред, не больная фантазия!..
Когда он поднял голову, старухи уже не было, но его сердце вдруг наполнилось неведомым теплым чувством.
Внезапно на дороге показались подвыпившие хулиганы, сильно раздосадованные чем-то. Хмурые, они шли, лишь изредка перебрасываясь отдельными словами, когда увидели того, на ком можно выместить свою злость. Урод! Сам черт принес его сюда! Ну держись, проклятый выродок, сейчас мы покажем тебе где раки зимуют!.. Они двинулись к нему.
Час назад Паша стоял бы перед ними, не в силах просить пощады, и только большие карие глаза бы молили пощадить его.
Они уже готовы были нанести первый удар, но вдруг весь хмель вышел из них вон, они застыли в изумлении, словно перед ними вместо Паши вдруг появилась египетская мумия.
Тот, кто всегда ходил, прилипая к стенам и не поднимая головы, в чьей походке, позе, взгляде всегда виделось что-то виноватое, а от того жалкое — сегодня будто переродился. Он не вскочил в страхе, когда они подошли к нему, не дернулся, не побледнел, а равнодушно откинул с лица темную прядь и широко улыбнулся — не им, а самой жизни. А дальше произошло нечто совсем удивительное. Он спокойно встал, взмахнул своими «выростами» — до этой секунда они не знали движения — и. медленно поднялся в воздух. Один из «смельчаков» пронзительно завизжал, и на его визг стали сбегаться люди. Они задирали головы, возбужденно галдели, иные же, раскрыв рты, стояли столбами, не в силах поверить собственным глазам.
Только теперь они поняли, кого называли уродом. Они наконец прозрели, но было уже поздно. Слишком поздно.
Паша поднимался все выше и выше. Ничто не держало юношу среди этих людей. Да и что могло его держать среди них? Теперь он был спокоен и счастлив. Сказочные сны, спасавшие его от отчаяния, сделались явью, и то, что было его проклятьем в земном мире, открыло путь в другой — свободный и счастливый мир, где никогда не назовут его уродом.
СОДЕРЖАНИЕ
Литературно-художественное издание Весса Блюменбаум
месть
Стихи
Поэмы
Проза
Подписано в печать 01.12.2014 Формат 60x84/16.
Усл. печ. л. 7.
Тираж экз. Заказ № 3626.
Отпечатано в ООО «Издательство «Лема» 199034, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., 24
notes
1
Кожаные куртки (кожанки) в те годы носили чекисты. (Здесь и далее - прим. Автора)
2
Капище — священное место у язычников.
3
Поганом — (здесь) языческом.
4
Список продуктов (неполный) взят из рассказа А.Т. Аверченко «Черты из жизни рабочего Пантелея Грымзина».
5
Статья УК РСФСР по борьбе с контрреволюционной деятельностью.
6
«Варшавянка» — популярная революционная песня.
7
Беломорско-Балтийский канал, построенный в начале 30-х годов заключенными, в т. ч. раскулаченными.
8
Белые нарукавные повязки во время Великой Отечественной войны носили полицаи.
9
Лишенцы (или «бывшие») — граждане РСФСР, лишенные избирательных прав согласно Конституциям 1918 и 1925 гг. К лишенцам относились частные торговцы, представители царской армии, священнослужители и др.
10