— С вами разговаривать невозможно, — сказал Эфраим и покраснел. — Опять о деньгах. Складывается впечатление, что вы все делали ради денег.
— Посмотрите мне в глаза, когда произносите такое, — сказал Авнер. — Вы прекрасно знаете, что я ничего у вас не просил. Никто из нас ничего у вас не просил. Обещали вы. А раз так — вы мой должник. Я не знаю, почему вы раздавали эти обещания. Может быть, потому что веры в людей у вас нет. Вы никому не доверяете. Разве не так? Но вы обещали.
— Вы обещали, вы обещали, — сказал Эфраим. — Сколько можно повторять одно и то же. Как пятилетний ребенок. В жизни не встречал такого человека. Вы только что высказались — вы пошли на задание не ради денег. Так в чем дело? Вы работали не ради денег и денег не получили. Так что все в порядке.
Авнер, пораженный, несколько секунд смотрел на Эфраима, а затем разразился смехом. Не мог остановиться. Он вспомнил старый анекдот, который много лет назад, еще мальчику, рассказал ему отец.
Галициец и «екке» подошли к блюду, где оставалось два куска пирога: один — большой, второй — маленький. «Выбирайте вы», — сказал «екке». Галициец, ни минуты не колеблясь, взял себе большой кусок. «Очень для вас типично», — сказал «екке». «Почему? А как бы поступили вы?» — спросил галициец, уписывая пирог. «Я бы, разумеется, взял меньший». — «Так чем же вы тогда недовольны?! — воскликнул галициец. — Вам и достался маленький».
То был анекдот. Но то, что происходило сейчас с ним, было реальностью. Авнер так себе ситуацию и представлял: это и есть галицийцы, которые управляют Израилем. К этому прибавить было нечего. Он смотрел на Эфраима и его все еще трясло от с трудом сдерживаемого смеха.
— Что это за дурацкий смех? — спросил недоуменно Эфраим.
Авнер только покачал головой.
— Вот что происходит, когда мы заурядным людям поручаем ответственную работу, — сказал Эфраим. Он выглядел по-настоящему обиженным.
— Нет, вы ошибаетесь, — сказал Авнер, направляясь к двери. — Это происходит тогда, когда вы обманываете этих заурядных людей. И в самом деле — вам нужны люди по-настоящему неординарные, которые были бы способны закрывать глаза на ваши бесчестные поступки. Такие, например, как мой отец. Заурядные до таких высот не дотягивают.
— Вы, я вижу, собираетесь уходить, — сказал Эфраим. — Я вас не задерживаю. Забудем наши разногласия. Вам незачем беспокоиться о вашей жене и дочери. Желаю вам удачи в Америке или где бы то ни было. А мы благодарны вам за все то, что вы сделали для Израиля. Шолом.
— Шолом, — ответил Авнер, закрывая за собой дверь.
Сделать это было ему легко.
«Шолом» в переводе с иврита значит «мир». «Неужели и в самом деле мир?» — подумал Авнер.
Он много бы дал сейчас за то, чтобы знать, что таит для него этот мир.
Эпилог
Свиданием с Эфраимом не ограничились контакты Авнера с его бывшим начальством. Однако все, что представляло интерес в контексте этой книги, было этим свиданием исчерпано. Авнер отстранился от участия во всяких секретных операциях. Изменил имя. Поменял место жительства, и, насколько мне известно, живёт с семьей в Северной Америке.
Что касается его бывшего соратника Стива (естественно, что в книге не названо его реальное имя), то, по моим данным, он продолжает свою работу в разведке.
Все три лидера террористов, которых авнеровской группе не удалось ликвидировать, оставались еще в течение нескольких лет активны.
Доктор Хадад порвал с организацией Жоржа Хабаша в 1975 году. Кое-кто предполагал, правда, что этот разрыв был тактическим приемом. До начала 1978 года он продолжал разрабатывать планы международных террористических операций. Затем заболел, был госпитализирован в Восточной Германии и через несколько месяцев умер. В течение всего этого десятилетия Хадад был, вероятно, наиболее способным организатором среди лидеров террористов. Возможно также, что своей воинственностью он оттолкнул от себя прежнего своего сообщника доктора Хабаша и потому не исключено, что разрыв между ними действительно произошел.
Событие это широко обсуждалось в свое время в прессе. Но, возможно, контакт Хадад с Хабашем просто стал скрываться от широкой публики. Так же, как в свое время отношения между организациями «Черный сентябрь» и «Аль-Фатах». Однако в том, что Хадад умер от рака в Восточной Германии не приходится сомневаться.
1 августа 1981 года в вестибюле отеля одного из крупных польских городов в Абу Дауда (Мохаммеда Дауда Одэ) стрелял и ранил его человек, который вероятнее всего был израильским агентом. Стрелявшему удалось скрыться. Если это так, то, значит, израильская разведка осмелела и стала не только собирать информацию о странах Советского блока, но сделала эти страны полем своего непосредственного действия. Во времена Авнера эти страны считались недосягаемыми для агентов, а потому надежными для террористов.