В Палестину в это время отправлялись на редкость целеустремленные евреи-энтузиасты. (Среди них были не только сионисты, но и всякого рода анархисты, социалисты-революционеры и всевозможные мечтатели.) Далеко не все они в Палестине оседали надолго. Те же, кто оставался, были одержимы стремлением посвятить свою жизнь выполнению монументальной задачи построения нового светского общества на жалких обломках исторического прошлого.
Не следует слишком удивляться тому, что Палестина, какой она представлялась первым теоретикам сионизма, сильно отличалась от Палестины реальной.
Она, правда, не была в полном смысле слова «страной», но тем не менее территория ее была заселена.
Палестина не имела своей государственности. Значительная ее площадь оставалась необработанной. Многие институты, нормальные в современном обществе, в ее системе отсутствовали. Ощущалась острая потребность в реформах и прогрессивных изменениях.
В большинстве своем население, однако, ощущало себя народом, несмотря на то что вело примитивный образ жизни и обнищало в результате эксплуатации и угнетения, которым подвергалось под властью Оттоманской империи.
Палестина была заселена арабами, в большинстве своем мусульманами. Такими они себя и считали.
В их среде уже зарождался тот самый национализм, который сыграл свою роль в становлении сионизма. В девятнадцатом веке национализм как определённое умонастроение захватывал одну страну за другой. Будучи в то время явлением относительно новым, национализм оказался невероятно энергичен.
На протяжении многих веков, предшествующих девятнадцатому столетию, население Европы и Америки делилось на группы по этническим, династическим или религиозным признакам. Кровавых конфликтов было не меньшее, чем сейчас, но войны за национальную независимость в чистом виде велись лишь в редких случаях.
Девятнадцатый век стал веком патриотов, отстаивающих национальную независимость. Такими были, например, итальянец Джузеппе Гарибальди (1807–1882) и венгр Лайош Кошут (1802–1894).
Даже «железный канцлер» Бисмарк, которого не принято ставить на одну доску с Гарибальди, в своей деятельности руководствовался теми же принципами.
Государства считают свои национальные притязания законными не только в пределах страны, но и вдалеке от своих традиционных границ. На Ближнем Востоке британцы руководствовались именно этими соображениями. Эксплуатируя все тот же «дух времени», который всего несколькими десятилетиями ранее способствовал созданию первого германского рейха и объединению Италии, они поддерживали националистические настроения, направленные против уже ослабевшей Оттоманской империи как в среде арабов, так и в среде сионистов. Действовали британцы при этом, однако, в своих собственных интересах. Правда, среди британских сановников встречались люди, искренне озабоченные положением в Палестине и отдававшие себе отчет в его губительности для этой страны.
Так сложилось, что в годы, предшествовавшие Первой Мировой Войне и в годы непосредственно за ней последовавшие, зачатки несовместимых между собой течений — национализма палестинцев и национализма евреев — зародились одновременно на полосе бесплодной земли, простирающейся вдоль восточного побережья Средиземного моря.
Оба движения набирали силу спонтанно. Но политика британских властей способствовала разжиганию вражды. Британские представители стремились обеспечить себе поддержку местного населения в борьбе с Турцией, с одной стороны, и с любыми посторонними влияниями, которые могли возникнуть в образующемся вакууме — с другой. (По каким-то неясным причинам возможность оппозиции населения по отношению к самой Великобритании во внимание не принималась.) Оба антагонистических национальных движения Великобритания поддерживала, руководствуясь при этом надежностью старинного римского принципа: разделяй и властвуй. Справедливости ради, следует отметить, что не одни британцы эксплуатировали этот принцип.
Падение жестокого и давно умиравшего владычества турецкого султана способствовало развитие арабского национализма и в меньшей степени — сионизма. Решающей роли, однако, это не играло. Турецкая империя «гнойник в Европе», развалилась в результате внутренних неурядиц и поражения, которое потерпела в Первой Мировой Войне.