1. В идеале, журналистская практика предполагает, что в случаях, когда сюжет основан на конфиденциальном материале, должен существовать еще один, независимый, источник информации, подтверждающий достоверность изложенного. Я, однако, не всегда мог это требование выполнить[2].
2. Воспроизводя в книге диалоги и мнения, которые не были в свое время фиксированы, я вынужден был довольствоваться тем, что мне подсказывала моя память, которая, как и всякая человеческая память, несовершенна и не лишена известной тенденциозности.
Я решил поведать историю, рассказанную мне моим агентом, ориентируясь на двойной к ней подход: с его точки зрения и со своей собственной. Этот же метод я использовал, когда рассказывал и о других участниках событий. Это позволило мне изложить их не только от собственного имени, но и от лица этих действующих лиц. При этом я не был обязан оставаться беспристрастным и солидаризироваться с моими героями. Ситуация напоминала положение присяжного заседателя, который делает выводы на основе всех имеющихся в его распоряжении фактов.
Многое в моей книге определялось и наличием третьего источника: второстепенных свидетелей, на которых я ссылался в тексте и в примечаниях. Это обычный прием в книгах, описывающих текущие события и рассчитанных на широкого читателя. Если данные используемых мной источников расходились с моими представлениями (а это иногда случалось), я на эти расхождения указывал. Мне казалось обязательным определить свою позицию по вопросам, которые в этой книге поднимаются, поскольку они решаются разными людьми по-разному.
Как и большинство, я осуждаю политический террор. Более того, я не согласен с циничным утверждением, что тот, кто, с точки зрения одних — террорист, может оказаться борцом за свободу с точки зрения других[3].
Терроризм — это один из способов достижения политических целей, но политической целью как таковой он не является. В то же время я не разделяю распространенного заблуждения, что терроризм неэффективен. Я полагаю, что такая точка зрения основана на принятии желаемого за действительное. Что с помощью террора часто не удается решить те или иные задачи — это факт. Но столь же часто не удается их решить и другими методами — дипломатическими или, напротив, военными. Подходя к этому вопросу с такой меркой, можно с успехом утверждать, что все эти методы также неэффективны. Моя точка зрения состоит в том, что терроризм плох независимо от того, сопутствует ему успех или нет.
Однако и антитеррористические действия сопровождаются кровопролитием. Когда речь идет о человеке, который по заданию своего правительства убивает, скажем, двенадцать человек, при этом семерых из них совершенно хладнокровно, неизбежно возникают этические проблемы. Я не пытаюсь дать на эти вопросы однозначный ответ. Я надеюсь, что ответ дает книга в целом, в той, разумеется, степени, в какой это вообще возможно.
В системе: Израиль — враги Израиля — я на стороне Израиля. Помимо того, что я сам еврей, существуют и другие соображения, оправдывающие мою позицию. Их два.
Во-первых, я верю в преимущества демократии перед любыми другими известными формами общественной организации. Из всех стран Ближнего Востока только в Израиле принципы демократии проводятся наиболее последовательно.
Во-вторых, хотя политика Израиля, особенно в последние годы, не может служить образцом, эта страна на протяжении всего конфликта на Ближнем Востоке придерживалась более высоких этических стандартов, чем ее оппоненты. Я не могу сказать, что не сочувствую делу палестинцев. Но к тем, кто отстаивает его методом террора, я симпатии не питаю.
Джордж Джонас
Пролог
Мюнхен
Автомат Калашникова кажется неуклюжим по сравнению с современным элегантным оружием, используемым в пехотных войсках. «Калашников» — оружие наступательное. Автомат известен под маркой АК-47. Изобрел это оружие, по слухам, какой-то сибирский крестьянин. Так во всяком случае об этом рассказывают международные террористы, в среде которых он чрезвычайно популярен. По своему устройству «Калашников» прост. Его длина составляет 34,2 дюйма, ложе и рукоять сделаны из темного дерева, обе металлические части — из тусклого серого металла. Центральная металлическая часть состоит из затвора и спускового механизма (собачки). В обойме помещается тридцать патронов 7,62 мм — коротких свинцовых пуль.
Автомат Калашникова способен выбрасывать в минуту по сотне пуль, каждая из которых вылетает из короткого ствола со скоростью 2330 футов в секунду, или около 1600 миль в час. В Советском Союзе и в других странах Советского блока изготавливаются различные модели этого автомата. С небольшого расстояния он способен в буквальном смысле слова рассечь человека пополам.
2
Информация, подтвержденная двумя источниками, естественно, вызывает большее доверие. Но нельзя стремление любую информацию подтвердить — превращать в самоцель. В практике американских журналистов в последние годы появилась тенденция ставить под сомнение вообще этот метод. Получается, говорит по этому поводу Майкл Ледин, что «не истина сама по себе важна, а тот факт, что два человека придерживаются одного и того же мнения».
3
В 1979 г. на Конференции по вопросам международного террора в Иерусалиме понятие «терроризм» определялось как «преднамеренные, регулярно осуществляемые убийства, нанесение увечий, а также угрозы по отношению к ни в чем не повинным людям с целью их запугать для того, чтобы добиться политических преимуществ». (Из заявления сенатора США Генри Джексона на закрытии Конференции; опубликовано Институтом Джонатана, 1980 г.).