Именно в этом и заключалась для Авнера вся привлекательность работы агента. Специфические таланты, требовавшиеся для этой профессии, у него были в избытке. Это не ненавистные ему математика и другие науки. Но техническое оборудование иногда было для него немыслимо сложным, особенно в области коммуникаций. Все эти шифровки и дешифровки, эти вспышки в передатчике, одной из которых оказывалось достаточно, чтобы транслировать передачу длительностью в целый час. Авнеру пришлось изрядно попотеть, чтобы усвоить хотя бы основы кодирования и декодирования. Любые компьютеры вызывали у него подлинный ужас. Здесь его способности были минимальны, а «шестое чувство» бесполезным.
Не все ладно было у него и с координацией движений, не было в ней отработанной точности, которая необходима агенту. Даже шофером он был не столько квалифицированным, сколько бесстрашным. Собственно, это вообще было ему свойственно — во всем, даже, когда он разговаривал по-английски и по-немецки. Он легко схватывал основное, на детали же у него не хватало терпения.
В системе Мосада находилось место всем талантливым специалистам. Немало блестящих физиков или искусных химиков работали на него. Но прежде всего Мосаду требовались люди, способные быстро оценивать ситуацию в целом. Они могли не обладать особыми способностями в какой-нибудь узкой области, но должны были обладать особой интуицией, помогавшей им ориентироваться в любой ситуации.
И именно в этом Авнер преуспел. Какой-то внутренний голос часто шептал ему: на это не обращай внимания, смотри вот на что! Имел ли он дело с документами или с людьми, он всегда чувствовал главное — то, ради чего он и вел наблюдение. Процесс этот был почти бессознательным. Был, например, такой случай. На одном из практических занятий подвергся анализу бельгийский паспорт. Авнер не мог понять сразу, что именно указало ему на то, что паспорт был фальшивым. Визы казались настоящими. Краска не испачкала палец, когда он потер штамп. Бумага на просвет не казалась более тонкой, чем обычно. И тем не менее он был уверен, что что-то здесь не так. Ему нужно было решить эту задачу менее чем за тридцать секунд — так, как он решал бы ее в реальных условиях — допустим, в аэропорту, где ему нужно было бы задержать пассажира, предъявившего этот паспорт, или пропустить его.
Взглянув на документ еще раз, Авнер понял, в чем дело — фотография! Мелкие металлические скобки, которыми была прикреплена фотография, проржавели, как и полагалось в документе двухгодичной давности, который носят в пропотевшем кармане. Но на оборотной стороне были крохотные ржавые следы от других скобок. Так бывало всегда, когда фотографию подменяли. Невозможно было посадить ее точно на то же место.
Авнер был силен и в искусстве «сканирования». Специального курса по этой теме не было, так как считалось само собой разумеющимся, что любой агент обладает способностью мгновенно оценивать обстановку. «Сканировать» — значило подобно радару охватывать целое, не упуская в то же время ни одной детали. Причем на какой-нибудь конкретной детали можно было задерживаться не более чем несколько секунд.
Целью обучения было довести эту способность до абсолюта, и потому специально подстроенные ловушки поджидали будущих агентов в самых неожиданных местах и в самое разнообразное время суток, даже в их свободное время.
Их учили использовать в работе любые зеркальные поверхности, позволяющие скрыть тайно ведущееся наблюдение. В этом смысле нельзя было упускать ни витрины, ни дверцы машин, ни многое другое. У большинства агентов эта привычка — наблюдать, схватывая целое и его составляющие, — оставалась потом на всю жизнь. Что касается Авнера, то он вскоре сделал несколько неожиданных открытий. Например, он понял, что привычка наблюдать может разоблачить агента. Ведя наблюдения, агенты редко улыбались. Более того, их лица в большинстве случаев были до странности невыразительны. Лицо что-то высматривающего человека неподвижно, лишь его глаза скользят с предмета на предмет. Авнер решил учесть это на будущее. Но главное в обучении агентов было не только научить их фиксировать все, что может представить непосредственный интерес для выполнения задания, но и собирать попутно вообще всю информацию, попадающую в поле их зрения. Это требование неоднократно подчеркивалось, и за те шесть месяцев, которые Авнер провел в здании с грибовидным куполом, он выработал в себе эту способность.