– Беременна?
Лери неопределенно пожимает плечами.
– Нет? Тогда отдай обратно! – велит отец.
– Ладно... – Лери берет Лили за руку и выводит из квартиры.
Через час сын возвращается. С Лили и с ее отцом.
Лили – худенькая, темненькая, – вжимается в угол коридора. Губы ее дрожат. В глазах стоят слезы.
Крупный мужчина в военной форме важно кивает хозяевам. Проходит в зал, усаживается в кресло. И, мешая картлийские слова с мегрельскими [5] , знакомится.
***
[5] Картлийский язык – основной в Грузии, именуемый по-русски «грузинским»; мегрельский (мингрельский) – региональный диалект. Смешение дает эффект «французского с нижегородским».
***
И вскоре сообщает:
– Выбор за вами. Или ваш сын берет мою дочь и через восемь месяцев регистрирует брак, или я подаю в суд за совращение малолетней.
Родители немедленно начинают суетиться. Отец достает из шкафа марочное вино и крепкие сигареты, мать бежит собирать на стол.
«Брак» свершился...
Еще через пару часов в квартиру истерично звонят.
Мать распахивает дверь. Влетает растрепанная девушка – почти точная копия Лили. Незнакомка только немного постарше, потемнее, и чуть-чуть покрупнее.
Никто не успевает понять: что же именно происходит?
Дикий крик:
– Тва-а-арь!
Девушка хватает Лили за волосы, швыряет на пол, бьет – руками, ногами; рвет на жертве тонкое серое платье. Лили рыдает и совсем не защищается.
Через несколько секунд военный хватает фурию за талию, рычит по-русски ей в ухо:
– Нана, перестань!
– Папа! Как ты можешь?! – Нана бьется в истерике, путает русские и грузинские слова. – Он мой, мой! Чэми бичиа, гаигэ? [6] А эта сучка его отбила! Подстилка хренова! Мне восемнадцать, я и то не рискнула! Имитом ром карги гого вар! [7] – Захлебываясь слезами, Нана рвется к Лили. – Су-у-учка!..
***
[6] Чэми бичиа, гаигэ? (груз.) – Это мой мальчик, понял(-а)?
[7] Имитом ром карги гого вар! (груз.) – Потому что я – хорошая девочка!
***
Отец зажимает Нане рот, тащит прочь.
– Извините за шум! – кидает он хозяевам на прощание.
Лили, сжавшись в комочек, сидит на ковре и рыдает, закрыв голову руками.
– Не плачь, детка! – Мать Лери начинает говорить по-русски, чтобы девочке было приятно, и гладит пальчиком ее крохотное матовое ушко. – Мы тебя будем любить. Ты – хорошая, я вижу, ты – детка, ты – хорошая!
Лери включает телевизор.
– Папа! – зовет он. – Сейчас матч начнется...
Мать уводит Лили в спальную.
– Я не нарочно, – всхлипывает девушка. – Я его люблю! Люблю!
VI.
Еще одно лето.
Парни играют перед подъездом в карты. Проигравший – выбывает. Выбывший – уходит со двора. Слишком жарко, чтобы дожидаться конца игры!..
В беседке остаются двое.
– Давай, ничья! – предлагает Каха.
– Ничьей не бывает, – огрызается Лери.
– Надоело! – Каха кидает карты на стол.
– Возьми и доиграй! – требует Лери.
– Злой ты стал, – мрачнеет Каха.
– От тебя научился, – парирует Лери, осклабившись.
– Слушай, брат!.. – Голос Кахи внезапно становится жалобным. – Завидовать нечему... Понимаешь?
– Не понимаю! – Лери сплевывает жвачку под ноги.
– Плохо у нас... – Каха смотрит на огненное солнце, моргает. – У нас очень плохо.
– Что? – Лери забывает об игре. – Что – плохо?
– Просит – развестись! Говорит, лектор на филфаке – ее идеал.
– Врежь ему! – Лери стукает кулаком по столу. – Врежь, а я помогу!
– Не в этом дело... – Голос Кахи еле слышен. – Ты думаешь, почему у нас детей нет?
– Не думал, – смущается Лери.
– Не думал! – Каха краснеет пятнами. – Твоему Сосо завтра три месяца.
– Завтра? – Лери задумывается.
– Завтра. Эх ты, отец!.. А Рита с первого дня не разрешила. «Молодые, – говорила, – молодые мы!» А теперь я знаю, почему...
– Может, она врет про лектора? – утешает Лери.
– Зачем?
– Чтобы ты ревновал!
– Зачем ей, чтобы я ревновал? Я ее и так люблю. Она знает...
Помолчав, Лери спрашивает:
– Помнишь, я женился?
– Не помню! – бросает Каха, закуривая.
– Как ты думаешь, зачем?
Каха растерянно смотрит на Лери.
– Влюбился.
– Ха-ха-ха! – мрачно произносит Лери. – Влюбился!
– А, да, ребенка ждали! – смущается Каха.
Лери выругивается непечатно и длинно.
– Ждали! Ничего мы не ждали! Я с Наной перед Ритиным носом гулял, чтобы ей больно стало. Чтобы поняла, что я лучше, чтобы не вышла за тебя. Нана так висла, что и слепые видели!
Каха растерянно чешет шелушащийся нос, но молчит.
Лери продолжает:
– А я на вашей свадьбе так напился, что спутал их.