Было темно, но еще не поздно. Я поехал к Фло. В доме горел свет. Ее джип стоял, вероятно, в гараже.
Она открыла дверь через несколько секунд после того, как я позвонил. В руке она по-прежнему держала стакан.
― Льюис? Ты что, приехал проверить меня?
― Нет, Фло.
― Понюхай, пожалуйста, и попробуй. ― Она сунула стакан мне под нос. Я понюхал и попробовал.
― Джинджер-эль.
― Севен-херен-ап! ― отрезала она. ― Проходи.
На Фло была голубая рубашка на пуговицах и сатиновая юбка. По дому разливался чей-то знакомый голос, напевая что-то про розу Сан-Антонио.
― Рой Роджерс, ― пояснила Фло. ― Недооцененный талант, хотя его очень любят на Западе. У тебя есть новости? Выпьешь что-нибудь?
― Пить не буду, спасибо.
Я застал Фло за ужином, поэтому мы сели на кухне. На столе стояла курица и зеленая фасоль, тарелка, нож и вилка.
― Ничего, если я буду есть?
― Пожалуйста, ― сказал я.
― Ты съешь что-нибудь?
― Нет.
― Мне звонила Эдна Стокбридж, сказала, что Адель должна побыть у них еще несколько дней, пока проверят все бумаги и судья одобрит мою персону. Она уверена, что все будет в порядке. Ты только представь себе ― в моем возрасте заделаться мамашей!
― Ты знаешь...
― Ну валяй, валяй выкладывай, ― подбодрила она меня. ― Не тяни резину.
― Нужно восемь тысяч долларов, ― сказал я. ― Мне нужно восемь тысяч, наличными.
Она проглотила кусок курицы и спросила:
― Когда?
― Самое позднее ― завтра утром.
― Крупными, мелкими?
― Все равно.
― Я дам их тебе, когда закончу ужин, если ты не спешишь.
― Ты не хочешь знать, зачем они мне нужны?
― Хочу, если это не секрет.
― Это для Адели, ― сказал я. ― Мы... ты защитишь ее от ее прошлого.
― Что-то слишком дешево.
Она закончила есть, сполоснула тарелку, вилку, нож и стакан и поставила их в посудомоечную машину. Затем подошла к одному из выдвижных ящиков, открыла его, достала маленькую отвертку и пригласила меня за собой. Через гостиную и коридор мы прошли на другую половину дома. Здесь я никогда не бывал. Она ввела меня в маленькую комнатку с ковром на полу, двумя креслами с откидными спинками и телевизором. Свет уже горел, и голос Роя Роджерса звучал и здесь. Теперь он пел про пони.
Фло подошла к телевизору, стоявшему на столе из темного дерева на колесиках. Отодвинув телевизор, открыла дверцу маленького встроенного в стену шкафа, заполненного книгами, вынула книги и передала мне. Я положил их на одно из кресел. Она поддела заднюю стенку шкафа отверткой и сняла ее, но мы все еще не были у цели. За стенкой оказался сейф с белыми цифрами на циферблате.
― Я ставлю дату своего рождения в обратном порядке, ― объяснила она и набрала: ― Тридцать четыре, двадцать девять, девять.
Сейф открылся. Он был битком набит банкнотами. Она вытащила пачку с левой стороны, отсчитала восемьдесят сотенных и протянула мне. Остальные убрала на место и закрыла сейф.
― Спасибо тебе, Фло, ― сказал я.
Она отмахнулась и подвинула телевизор на прежнее место.
― Тебе нужен конверт?
― Да.
Она подошла к столику между креслами, открыла ящик и достала конверт.
― Гас и я, мы жили почти только в этой комнате, ― сказала она. ― Теперь я живу тут одна. Смотрю телевизор, читаю, пишу письма, пью, слушаю музыку. Это было его кресло, то ― мое. Я люблю эту комнату, мне нравится, что она такая маленькая.
― Мне тоже тут очень нравится, ― сказал я.
Это была правда.
― Когда Адель поселится у меня, я переделаю для нее комнату для гостей, за холлом. Она сможет устроить там что угодно при условии, что будет чисто.
― Не балуй ее, Фло.
― Я с ней разберусь. Не переживай.
― И не говори ей про сейф.
― Льюис, ты знаешь меня уже три года! Неужели я похожа на дуру?
― Ни капельки.
― Тогда не говори ерунды. Я прекрасно понимаю, как она жила. Я беру ее не из института благородных девиц. Она сирота с трудным характером, а я ― вдова с трудным характером. Славная компания.
― Очень, ― согласился я.
― Именно, ― заключила она, подводя меня по коридору к двери. ― И-мен-но! ― Она держала меня за руку, из кармана у нее торчала отвертка. Она довольно улыбалась.
Когда я выходил, Рой Роджерс пел «Счастливые дороги».
Я двинулся к дому, с восемью тысячами в кармане и орудием убийства под сиденьем. Синий «Бьюик» следовал за мной. Не прямо за мной, но достаточно близко, чтобы я мог его видеть.
Я не перекусил ни с Тилли, ни с Фло. Пираннес тоже ничего мне не предложил. Но есть мне почему-то не хотелось. В «ДК» торговля шла полным ходом, стоянка была почти заполнена. Я поднял пистолет, положил его в карман, хотя он и без пакета плохо туда помещался, и прошел в свой офис-квартиру.
Стекло было вставлено, сломанный кондиционер убран. Эймс, опять Эймс. Я запер дверь, придвинул к ней стул, отключил телефон, положил пистолет и конверт с деньгами под кровать и лег. В моем жилище не было места, чтобы что-нибудь спрятать, а расставаться с этими двумя предметами я не хотел. Поэтому я положил их туда, где их нашла бы даже слабоумная и слепая шимпанзе. Потом я поставил кассету с «Милдред Пирс» и стал смотреть ее в трехсотый или четырехсотый раз.
Проснувшись в начале восьмого (во сне я видел Энн Блит, которая пришла, чтобы застрелить меня), я проверил деньги и пистолет, они лежали на месте. Мне хотелось есть, и надо было побриться. Я вышел в кабинет и включил телефон, который тут же зазвонил.