К своему окончательному изумлению, он понял, что глазеет на контуры двери. Эта дверь была чуточку приоткрыта, иначе она составляла бы одно целое с косяком и была бы практически неразличима. И в самом деле, в свой прошлый приход сюда он ее не заметил.
Но что она тут делала? Нафталин видел планы Отдела Генетики, когда его еще только строили, и за этой стеной никаких помещений оборудовать не предполагалось! Да, в недрах горы было немало естественных пещер, пока еще недоступных и неизученных, однако их нельзя было утилизировать без разрешения директора. Или можно?
Нафталин опасливо протянул руку – и при одном его прикосновении дверь плавно и беззвучно растворилась. Хотя и сработанная из твердого камня сантиметров тридцати в толщину, она была так славно сбалансирована и висела на таких превосходных петлях, что открывалась без малейших усилий. За ней находился прямой каменный коридор метров двадцати в длину с деревянными дверями по обеим сторонам и металлической дверью в самом конце. Здесь не было заметно никаких факелов, однако зловещий голубоватый свет, казалось, сочился из самой скалы, придавая ей металлический глянец.
Почти убежденный в том, что видит сон, Нафталин стал нервно прокрадываться по коридору. Первая дверь направо была приоткрыта, и за ней находилась еще одна пустынная лаборатория, полная, однако, сверкающего оборудования. Мраморные столешницы загромождали булькающие колбы и реторты, вокруг которых были разложены испещренные рунами бумаги и раскрытые блокноты. Раковины были завалены грязными чашками Петри и пробирками, а в воздухе висел резкий аммиачный запах, характерный для активно действующей лаборатории. Зато дверь, что располагалась по другую сторону коридора, оказалась плотно прикрыта. Нафталин ухватился за ручку и прислушался. Пульсирующее гудение здесь было еще слышнее, и даже казалось, что оно идет именно отсюда. Еще мгновение директор медлил, а затем, переведя дыхание, толчком распахнул дверь.
Расположенное за ней помещение оказалось совершенно пустым, если не считать единственной массивной машины, водруженной на каменный постамент в самом его центре. Машина громко гудела, а стальной стержень, что тянулся от нее к задней стене, поблескивал в мутном свете, крутясь так быстро, что глаз не мог за ним уследить. Два солидных медных провода в гномскую руку толщиной, прикрепленные к металлическим прутьям на верху машины, тянулись под потолком, исчезая в воздуховодах, проделанных в правой стене.
Вся эта штуковина сильно смахивала на увеличенный вариант машины, которую двумя годами раньше собрал и продемонстрировал Электрин из Отдела Физики. Всего в локоть длиной, та машина производила ощутимое количество загадочной силы, которую Электрин весьма нескромно назвал «электриком». Они провели с этой силой несколько небольших экспериментов и выяснили, что если подсоединить провода к орку и врубить машину, то волосы у орка вставали дыбом и он начинал с воплями прыгать по камере. Если же машину врубали на полные обороты, слышался громкий треск, пахло паленым, орк вопил, как будто его топором кромсали, а из ушей у него валил дым. Это уже казалось немного опасным, и Нафталин распорядился прекратить эксперименты. Теперь ему стало жутко при одной мысли об ущербе, который могла причинить эта здоровенная дура на постаменте.
Он еще немного понаблюдал за работой машины, вопреки самому себе ею очарованный. Воздух в комнате казался немного туманным и словно бы легонько покалывал кожу. Внезапно директор вздрогнул, как будто очнувшись от гипноза, после чего покрепче захлопнул дверь и встал в коридоре, охваченный гневом и дурными предчувствиями. Выходит, Аминазин с Азалептином уже многие годы втайне свою линию гнут! Без помощи и ведома остального персонала своего отдела они это расширение Генетики построить бы не смогли! Как же они смеют так его авторитет подрывать? Этому безобразию надо немедленно положить конец! Погодите, он еще до них доберется!
Ярость его уже дошла до точки кипения, и Нафталин быстро зашагал по коридору. Он злобно толкнул следующую дверь налево, но она оказалась заперта, и после нескольких раздраженных пинков директор попробовал дверь напротив. Эта легко распахнулась, и его взору открылась ярко освещенная и поразительно опрятная лаборатория. Как и первая, она была безлюдна, однако вместо верстаков, заваленных пробирками и ретортами, здесь располагались сияющие металлические столы для анатомирования, большие белокаменные раковины и ряд за рядом острых, поблескивающих под ярким светом инструментов: ножей и скальпелей, пил и пинцетов, а также других любопытной формы приспособлений, о назначении которых Нафталин мог только догадываться. В воздухе висел отчетливый запах формалина, тяжелый и удушливый, почти маскирующий другой запах, очень знакомый, который директор поначалу не распознал. Затем взгляд его задержался на инструменте, что лежал на краю раковины рядом с дверью. Это было тончайшее двухсантиметровое лезвие с изящной продолговатой ручкой в локоть длиной, которое явно предполагалось куда-то вставлять… А затем в мозгу у Нафталина что-то щелкнуло, и он распознал сладковатый запах. Пахло здесь свежепролитой кровью.
Нафталин сделал два быстрых шага назад и резко захлопнул дверь. Некоторое время он просто стоял с закрытыми глазами, держась за ручку и стараясь наладить дыхание. Что же здесь такое творилось? Наконец, помотав головой, он повернулся и решительно зашагал по коридору. Последняя пара деревянных дверей по обе стороны оказалась закрыта, зато массивная дверь из черного железа в самом конце легко распахнулась. Дальше коридор тянулся всего метра три, заканчиваясь еще одной такой же дверью, но когда Нафталин положил руку на задвижку этой последней, первая захлопнулась у него за спиной с грохотом боевого топора, разрубающего оркский шлем. Директор вздрогнул и тревожно оглянулся, после чего распахнул вторую дверь и прошел дальше. Там он замер как вкопанный и вылупил глаза, так потрясенный открывшимся ему пейзажем, что даже не заметил, как и вторая дверь наглухо за ним захлопнулась.