— Думаю, они помогут нам продержаться сезон-другой наверху, — с усмешкой отозвался Эльрик, который успел уже задуматься над этим вопросом. — Им незачем отбирать у нас оружие — они уверены, что и без того его скоро получат… в обмен на крышу над головой, пищу… или что там еще обычно люди предпочитают свободе… — И альбинос принялся жевать сухой хлеб, погрузившись в невеселые воспоминания.
Так на жестокости стоит тирана Трон, Так держит немощная вера Альбион, — затянул заунывным голосом маленький поэт, пришедший в печальное расположение духа.
— Ну почему роскошь одних всегда держится на страданиях других? Есть ли где-нибудь мир, где все были бы равны?
— О да, — отозвалась Роза неожиданно горько. — Такой мир есть. Тот, откуда я родом! — Но тут же замолкла, словно устыдившись собственной горячности, и уставилась в тарелку с кашей, оставив своих спутников в полном недоумении.
— И все же не могу понять, почему нам не позволено покинуть этот рай? удивился мелнибонэец. — Как цыгане оправдывают эти строгости?
— Тысячами совершенно однообразных доводов, я уверен, друг Эльрик. Причем не выходящих за пределы логического круга. И вполне самодостаточных. Странствуя по вселенной, волей-неволей приучаешься во всем видеть метафоры.
— Согласен, мастер Уэлдрейк. Но, возможно, лишь таким образом нам суждено что-то понять в собственном существовании.
— Истинно так, сударь. Не стану спорить. Теперь пришел черед Розы вполголоса напомнить Уэлдрейку, что они собрались здесь не философствовать, а найти способ добраться до трех сестер, которые владели некими весьма ценными предметами или хотя бы указанием на то, где сии предметы искать. Уэлдрейк, признавая за собой слабость увлекаться отвлеченными спорами, поспешил извиниться. Но друзьям не удалось продолжить эту тему и принять хоть сколько-нибудь конкретный план действий.
Двери гостиницы распахнулись, и на пороге возникла монументальная фигура в пышном шелковом одеянии и необъятном парике. Это был мужчина, так умело накрашенный, что макияжу его позавидовала бы и джаркорская наложница.
— Простите, что прервал ваш завтрак. Вайладез Ренч, к вашим услугам, господа. Я пришел предложить вам помощь с жильем, чтобы наши гости поскорее смогли почувствовать себя как дома в нашем славном городке. Уверен, вы не откажетесь взглянуть…
У друзей не было иного выбора, к тому же они не желали возбуждать подозрений, а потому покорно поплелись вслед за Вайладезом Ренчем по чистеньким, прилизанным улочкам живописного селения. А Страна Цыган все так же катилась пядь за пядью по веками утоптанной дороге в своем неукротимом порыве. Извечно возвращаясь все в ту же точку прибытия и отправления.
Они осмотрели дом на краю платформы, с видом на пешую толпу и соседние платформы. Осмотрели апартаменты в полуразрушенных зданиях и в бывших лавках и складах. Все это время речь Вайладеза Ренча, подобно туго закрученной фуге, вращалась вокруг единственной темы Собственности, ее стоимости и престижа. И, слушая его, друзья даже не заметили, как оказались перед крохотным домишком с садом, стенами, заросшими ползучими розами с крупными золотистыми и пурпурными цветками, окнами с кружевными занавесочками… и над всем этим витал столь сладостный и свежий аромат трав, что Роза невольно всплеснула руками от восторга. Искушение было слишком велико. Должно быть, в глубине души она жаждала обычного покоя и уюта, что так щедро обещал этот домик с острой черепичной крышей над черными балками. Эльрик видел, как на миг она изменилась в лице.
— Милый домишко, — заметила она. — Может быть, мы могли бы поселиться здесь все вместе?
— О да. Здесь живет одна семья. И немаленькая. Но у них свои проблемы, им придется уехать. — Вайладез Ренч вздохнул, затем с ухмылкой погрозил ей пальцем: — А вы выбрали самый дорогой. У вас есть вкус, сударыня!
Уэлдрейк, сразу невзлюбивший этого Поборника Собственности, нелюбезно пробурчал что-то себе под нос, но на него, по разным причинам, никто не обратил внимания. Поэт сунул нос в пионовый куст.
— Это от них здесь так пахнет?
Вайладез Ренч постучался в дверь, которую, как ни старался, не сумел открыть.
— Им уже выдали все бумаги. Они должны были уехать. Там в семье стряслось какое-то несчастье… Ладно, полагаю, нам следует проявить милосердие и возблагодарить звезды за то, что судьба пока была к нам добра. Нет хуже участи, чем быть обреченными вечно идти пешком или, того хуже…