— Адам, ты…? — хриплю я, горло жутко дерет.
Он поднимает руку, перебивая меня:
— Смотри, — без всякого выражение говорит он.
У наших ног тело Генерала начинает распадаться. С ним этот процесс идет в разы дольше, чем с теми искусственно выращенными скаутами и воинами, которых я убивал раньше. Генерал разлагается медленно, хотя некоторые части исчезают быстрее остальных. В некоторых местах плоть растворяется, а кости остаются, обнажая торчащий вверх локтями скелет, грудную клетку, и все это соединяется с полуразложившимся черепом.
— Теперь ты видишь, где его улучшил Сетракус Ра, — объясняет Адам практически хладнокровно. — Залеченные раны, исцеленные болезни, увеличение силы и скорости. Он обещал бессмертие. Но неестественные части распадаются, как у искусственников. Осталось только то, что принадлежало ему, как чистокровному.
— Давай не будем сейчас в это вникать, — выдавливаю я, все еще пытаясь перевести дух. Не то чтобы я был против данной информации, просто у наших ног лежит его мертвый отец, а он читает лекцию по могадорской генетике, как будто не произошло ничего особенного.
— Они слишком далеко зашли, чтобы это осознать, но именно такую судьбу Сетракус Ра навязал моему народу. Прах и запчасти, — говорит Адам, уставившись на останки своего отца. — Я все думаю, как много бы от него осталось, если бы Великий Вождь не отравил его тело и разум?
Адам выпускает из рук меч, и тот тяжело падает на землю. Я кладу руку ему на плечо. Неприязнь, которую я испытывал к нему в последние дни, испарилась. Он только что спас мне жизнь, убив для этого собственного отца.
— Адам, не переживай… — начинаю я, не совсем понимая, что нужно сказать в такой сумасшедшей ситуации.
— Я его ненавидел, — не глядя на меня, отвечает он; его взгляд прикован к сгоревшей форме, кучкам пепла и остаткам костей, еще недавно бывших Генералом. — Но он был моим отцом. Мне бы очень хотелось, чтобы все закончилось иначе. Для всех нас.
Склоняюсь над останками Генерала и осторожно снимаю простые черные кожаные ножны, которые он носил на спине. Они немного опалены, но все же остались целы. Я поднимаю оброненный Адамом меч, вкладываю в ножны и вручаю парню.
— Я не хочу его брать, — говорит Адам, с отвращением глядя на клинок.
— Всякое может случиться, — говорю я. — Используй его так, как никогда не использовал твой отец. Помоги нам выиграть войну и изменить судьбы наших народов.
Адам секунду колеблется, а потом принимает меч и, держа его обеими руками, пристально разглядывает. После долгого размышления, перекидывает лямку через плечо, кряхтя от тяжести, но справляется и выпрямляет спину.
— Спасибо, Джон, — тихо произносит он. — Клянусь тебе, этот меч больше никогда не повернется против лориенцев.
К нам подходит Сэм.
— Пацаны, вы в порядке?
Адам кивает. Я прикладываю руку к поврежденному горлу, которое уже распухло и отекло там, где меня душил Генерал.
— Да, в норме, — отвечаю я и перевожу взгляд на Адама. — Ну что, мы тут закончили? Или сейчас сюда еще кто-то припрется?
Адам мотает головой:
— Я вырубил связь как раз перед тем, как мой… как Генерал меня поймал. Так что подкрепления не будет.
— Ништяк, — отвечает Сэм, оглядывая пустующие окна Эшвуд Истэйтс. — Выходит, мы только захватили могадорскую базу.
Но погреться в лучах собственного успеха не получается, когда я замечаю хмурое выражение лица Адама. На отца он больше не смотрит. Вместо этого его глаза устремлены к горизонту, будто там вот-вот появится что-то ужасное.
— Что такое? — спрашиваю я его.
— Есть еще кое-что… — медленно произносит он, тщательно выбирая слова. — Я пробыл в центре связи всего пару мгновений, но все равно успел перехватить кое-какие переговоры. О передвижении войск. Массовых передислокациях чистокровных на укрепленную базу в Западной Вирджинии. Переброске воинских отрядов в крупные города…
— Постой, постой! — говорю я, вскидывая руки. — Ты о чем!?
— Вторжение, — отвечает Адам. — Вторжение неизбежно.
Глава 10
ЭЛЛА
Сетракус Ра приказал своим приспешникам запереть меня в холодной комнате без окон. Надо полагать, с вежливыми беседами за тошнотворными ужинами покончено. Здесь так тесно, что встав в центре комнаты и раскинув руки, я почти касаюсь стен кончиками пальцев. Из середины потолка выпирает маленький куполообразный бугор — на что угодно спорю, это камера. У одной из стен стоят небольшая металлическая парта и стул. Последний будто специально проектировали для причинения максимальных неудобств. На парте лежит копия Книги Могадорского Прогресса. Предполагается, что я должна сидеть тут и изучать дедовский шедевр. Прочитать три главы и над каждой провести в глубоких раздумьях не менее двадцати минут.