Впереди, у входа в здание ООН, наспех соорудили сцену. Здесь уже силы безопасности организованы лучше и состоят из сотрудников полиции и частной охраны ООН. Они не дают людям подобраться слишком близко к сцене и входу в главное здание. Еще там сосредоточились журналисты, их камеры нетерпеливо вертятся от сцены к зависшему кораблю и обратно.
Я хватаю Сандерсона за плечи и тяну к себе, указывая на сцену.
— А это еще для чего? Что тут будет?
Сандерсон кривится, но вырваться не пытается.
— Возлюбленный Вождь неравнодушен к театральным представлениям. Ты знал, что он написал книгу?
— Чтение для дураков, — фыркает Девятый, больше сосредотачиваясь на толпе.
— Меня не волнует его пропаганда, Сандерсон. Объясните про сцену.
— Она как раз для той самой пропаганды, — отвечает Сандерсон. — Я сам и еще кое-кто из МогПро — которых, уже наверное арестовали стараниями нашего доброго друга Уокер — должны были приветствовать Сетракуса Ра. Он собирался продемонстрировать дары, которые могадорцы могут предложить человечеству.
Я вспоминаю состояние, в котором мы нашли Сандерсона, с черными венами и почти убитого так называемым могадорским медицинским улучшением.
— Но сначала он бы вас излечил, — говорю я, сложив одно с другим.
— Аллилуйя! — горько говорит Сандерсон. — Наш спаситель! Затем мы бы пригласили его в ООН для переговоров, и, уже на завтра приняли бы мирную резолюцию, разрешающую могам находиться в воздушном пространстве каждой страны-члена ООН.
— Иначе говоря, — говорит Сэм, — Земля сдастся.
— По крайней мере, это произойдет без жертв, — говорит Сандерсон.
— Вы так уверены, что люди не взбунтуются? — спрашиваю я Сандерсона. — Оглянитесь вокруг. А теперь представьте, что случится, когда моги покажут свое настоящее лицо? Начнут тут расхаживать? Подминать все под себя? Возникнет паника, бунты — даже с вашей хваленой дипломатией. С чего вы взяли, что ваш план сработает?
— Разумеется, Сетракус Ра подумал и об этом, — говорит Сандерсон. — Таким образом он планирует выявлять диссидентов. Рабочий момент.
— Так он будет знать, кого убивать, — ворчит Давятый.
— Жесть! — восклицает Сэм.
— Не такая уж большая цена за выживание человечества, — спорит Сандерсон.
— Я видел будущее под гнетом могадорцев, — говорю я Сандерсону. — Уж поверьте, цена будет гораздо выше, чем вы рассчитываете.
Сэм посылает мне предупреждающий вгляд, и я понимаю, как безысходно это звучит. Словно война с могадорцами на Земле неизбежна, и мы ничего не можем сделать для защиты человечества. По правде говоря, я не уверен, что есть способ разрешить эту ситуацию без кровопролития. Война уже здесь, и сражения не избежать. Но я не должен лишать надежды остальных.
— Не обязательно, что все сложится именно так, — добавляю я. — Мы остановим Сетракуса Ра прежде, чем все зайдет настолько далеко. Но вам придется помочь.
Сандерсон кивает, не отводя глаз от сцены.
— Хотите, чтобы я довел дело до конца.
— Да, представьте его публике, как он того и хотел, — говорю я, накидывая капюшон толстовки. — А затем мы с ним справимся.
— А сил-то у вас на это хватит?
Переводя взгляд на Сандерсона, чтобы ему ответить, я замечаю тот же самый вопрос в глазах Сэма. Он не присутствовал во время нашей прошлой битвы с Сетракусом Ра, но он знает, что она прошла не очень удачно. А ведь в ней принимали участие все Гвардейцы — сейчас же есть только мы с Девятым. Разумеется, пушки агента Уокер и ее людей тоже пойдут в ход.
— Обязательно, — говорю я Сандерсону
Пробравшись ближе ко входу в здание ООН и сцене, мы натыкаемся на парня, одетого в курьерскую форму, которого окружает несколько камер новостных каналов. Его трудно не заметить, так как он единственный, кто привлекает внимание прессы, помимо огромного крейсера могадорцев. Я прислушиваюсь к его словам.
— Клянусь, парень упал с неба! — кричит курьер в ответ на недоверие журналистской братии. — Может, он, конечно, спланировал вниз, не знаю, но об землю он шмякнулся знатно. Хотя кожа у него была, ну знаете, будто покрыта броней или что-то типа того. А вообще, выглядел он парашливо.
Девятый сжимает мое плечо. Он тоже все слышал, и это настолько отвлекло его внимание, что он перестал сдерживать телекинезом людей по сторонам. Сопровождающие нас агенты охают и поддаются под натиском толпы, но затем справляются и оттесняют людей назад.