Сетракус Ра поднимает руку и машет людям. Жест правителей — вежливо и показушно. А затем он начинает речь, и его голос гремит, словно он говорит в микрофон.
— Приветствую вас, земляне! — напористо горланит он на идеальном английском, но доброжелательно. — Меня зовут Сетракус Ра, а это моя внучка, Элла. Мы проделали огромный путь, чтобы смиренно пожелать вам мира!
А толпа-то искренне аплодирует. Они его просто знают плохо. Сетракус Ра блаженно оглядывает поднятые к нему лица, но затем его взгляд обращается к стоящему на сцене пожилому политику, и я чувствую, как рука Ра напрягается.
— Хм… — еле слышно произносит Ра. Что-то идет не так. Встречающий явно ведет себя не так, как ожидалось. Или встречающих на сцене с распростертыми объятьями должно было быть больше?
Или полагалось закидать его цветочными букетами?
Непоколебимый, Сетракус Ра выпрямляется во весь рост и спускается по трапу оставшийся путь.
— Мы многое можем вам предложить! — продолжает рокотать он снисходительно. — Продвинутую медицину, способную вылечить ваши болезни, агротехнику, позволющую решить проблему голода, а также технологии, которые сделают вашу жизнь легче и продуктивнее. Взамен мы просим лишь приюта, которого долгое время были лишены во время наших скитаний по холодному космосу.
Я оглядываю толпу, чтобы понять, купился ли кто-нибудь на его речь, и случайно зацепляюсь взглядом за молодого парня в передних рядах, втиснувшегося прямо между телевизионщиками с камерами. Его темные глаза ищут мои. На нем толстовка, из-под капюшона которой выбиваются длинные черные волосы, он высокий и спортивный, и… из-за моего состояния у меня уходит несколько секунд, чтобы его узнать. Не так давно я сидела у него на плечах, и он учил меня драться.
Девятый.
Просто видеть его, знать, что я не одна, что не все еще потеряно — резко приводит меня в чувство. Боль в плече тут же просыпается с бешеной силой, словно нечто внутри меня пытается вылезти наружу. Что бы это ни было, оно не хочет, чтобы я использовала свои Наследия. Игнорируя боль, я тянусь к своей телепатии.
«Девятый! Его трость! Именно она помогает ему менять внешность! Отними ее и сломай!»
На лице Девятого появляется жестокий оскал, и он мне кивает. Мое сердце начинает биться быстрее.
Поза Сетракуса Ра становится напряженной. Моя рука под его локтем словно в капкане. Он чует, что сейчас что-то будет, однако все равно продолжает шоу.
— Я ожидал, что в такой судьбоносный день здесь будет больше ваших лидеров, и я вижу, один из них все же пришел, чтобы поприветствовать меня! — Сетракус Ра протягивает руку пожилому мужчине. — Я пришел к вам с миром, сэр! Так давайте же скрепим дружбу между двумя нашими великими расами!
Однако вместо рукопожатия, старый политик отступает на шаг. В его глазах отражается сильный страх, хотя и не из серии «убежать с визгом». Это страх загнанного в угол животного. У старика есть свой микрофон и, когда телевизионные камеры переводят ракурс на него, он принимается орать:
— Этот мужчина… это существо… он лжец!
— Что за… — Сетракус Ра агрессивно подается вперед на старика, и моя рука выскальзывает из-под его локтя. Впервые за все время, что я провела в его компании, могадорский вождь выглядит по-настоящему удивленным.
Удивленным и взбешенным.
По толпе проносится бормотание. Старик выкрикивает что-то еще — я различаю «поработят» и «истребят», но все остальное мне не слышно. Как, впрочем, и всем остальным тоже. Это Сетракус Ра с помощью своего телекинеза разломал старику микрофон.
— Должно быть, вы в смятении, друзья мои, — скрипя зубами, говорит Ра, по-прежнему пытаясь спасти этот фарс. — Мои намерения чис…
Вдруг Ра теряет равновесие. И я знаю почему. Атака телекинезом. На моих глазах золотая трость Ра вырывается у него из рук, и прямо в воздухе ее перехватывает вспрыгивающий на сцену Девятый. Он ухмыляется Сетракусу Ра.
Слева возникает какое-то движение, и, повернув голову, я вижу как на сцену запрыгивает еще и Джон. Они окружают Ра с флангов, в точности, как на тренировках в Лектории. Сквозь толпу пробираются мужчины и женщины в черных костюмах, потихоньку доставая оружие. Толпа начинает роптать, когда некоторые из гражданских (самые умные) принимаются проталкиваться подальше от сцены.
Они все подстроили! — понимаю я радостно. Гвардейцы пришли!
Вот теперь Сетракус Ра действительно удивлен. И, смею заметить, немного напуган.