Доктор в коляске подался вперёд, наблюдая за приготовлениями. Его кучер, закутавшись в накидку, спустился с облучка. Харпер ждал у сосен.
Форд зарядил оба пистолета под пристальным взглядом Фредериксона. Лейтенант отмерил высококачественный чёрный порох мерным колпачком. Моряка трясло, он просыпал часть пороха, и был вынужден перемерить заново. Утрамбовав горючий порошок шомполом, лейтенант обернул две пули промасленными кожаными лоскутками и всё тем же шомполом загнал их в стволы. Пули, редко соответствовавшие калибру ствола, приходилось оборачивать для плотности прилегания к стенкам дула и, следовательно, для улучшения точности. Конечно, лучшей точности можно было бы добиться, сделав в канале ствола нарезы, однако нарезное оружие считалось неспортивным.
Зарядив смертоносные игрушки, Форд извлёк оловянную коробочку с капсюлями. Каждый такой капсюль представлял собой тонкий медный кружок с запечатанной щепотью пороха внутри. Когда клюв ударника бил по облатке, порох вспыхивал, выплёвывая в запальное отверстие ствола язычок огня, воспламенявший основной заряд. Капсюльное оружие было умопомрачительно дорогим, но высокую цену искупала надёжность. Капсюльный замок был менее подвержен сырости — проклятию кремневого оружия. Форд осторожно вставил медные лепёшки в гнёзда, снял ударники с взвода и протянул оба пистолета рукоятями вперёд Фредериксону.
Одноокий стрелок оглянулся на Шарпа.
— Любой. — Коротко бросил майор.
С момента прибытия моряков это было первое слово, произнесённое Шарпом. Бампфилд удостоил соперника быстрого взгляда и вновь отвёл глаза. Дуэлянты были полной противоположностью друг друга: толстощёкий упитанный юнец Бампфилд и поджарый Шарп с обветренным лицом и острыми скулами. Шрам на левой щеке майора бесил капитана «Вэнджинса». Рубец чуть поднимал уголок рта проклятого стрелка, и Бампфилду казалось, что Шарп насмехается над ним.
Фредериксон взял правый пистолет:
— Верхнюю одежду и головные уборы, джентльмены…
Процедура Шарпу была известна, тем не менее, фраза Фредериксона застала его врасплох. Майор неловко скинул кивер и начал стягивать куртку. На правом рукаве красовалась нашивка с обтрёпанными краями — венок из дубовых листьев. Знак отличия того, кто первым ворвался в крепостную брешь. Шарп отдал куртку Фредериксону, тот вручил ему пистолет. Ветер трепал тёмные волосы майора.
У Бампфилда под плащом и сине-белым мундиром обнаружилась белая шёлковая рубашка, перетянутая кушаком в поясе белых же форменных брюк. Многие офицеры носили шёлковое исподнее, так как обрывки шёлка легче извлекались из раны. Сорочка Шарпа была полотняной.
Форд, отягощённый шляпой, плащом и мундиром Бампфилда, прочистил горло:
— Вы делаете десять шагов, джентльмены, под мой счёт… — взволнованный Форд поперхнулся и прокашлялся, — Затем поворачиваетесь друг к другу и производите по выстрелу. Обмен выстрелами будет повторён столько раз, сколько потребуется, дабы достигнуть сатисфакции.
Бампфилд переминался с ноги на ногу, неспокойно зыркая по сторонам.
— Вас устраивает ваша огневая позиция? — обратился к нему Фредериксон.
— Устраивает. — ответ последовал не сразу.
— Вас, майор?
— Вполне.
Ореховая рукоять с перекрёстной насечкой оттягивала кисть. Пистолетами Шарп пользовался редко.
— Отвернулись, джентльмены! — срывающимся голосом скомандовал Форд.
Шарп повернулся к океану. Усилившийся бриз срывал хлопья пены с верхушек волн. Глаза начали слезиться. Плохо, подумал Шарп, часто моргая. Не прицелишься.
— Можете взвести оружие. — разрешил Фредериксон.
Шарп оттянул назад курок до щелчка. Не выпадет ли капсюль? Стрелок качнул пистолет, однако медный кружок сидел в гнезде плотно.
— Десять шагов, джентльмены! — объявил Форд, — Раз. Два…
Шарп пошёл вперёд, держа пистолет чуть на излёте. Страх холодной лягушкой засел в животе. Краем глаза майор видел привалившегося к сосне Харпера.
— Семь. Восемь. — Форд перекрикивал свист ветра.
С каждым шагом Шарп приближался к краю обрыва. Французы-рыбаки достали вёсла и торопливо гребли, уводя баркас подальше от торчащих из воды скал.
— Девять. — Форд закашлялся, сглотнул и выкрикнул, — Десять!
Шарп сделал последний шажок и подставил ветру спину. Бампфилд уже вскинул пистолет. Шарпу почему-то представлялось, что моряк окажется дальше, а тот был совсем рядом. Правая рука повисла плетью, отказываясь подчиняться. Джейн, должно быть, места себе не находит от ужаса и неизвестности. Медленно Шарп навёл оружие на Бампфилда. Впрочем, самого моряка стрелок не видел. Моряк был бледным пятном, обрамлявшим хищную точку, готовую выплюнуть смерть.