Появление на крыше трёх стрелков ошеломило защитников. Только что они палили по врагам, будто в тире, спокойно и безопасно, а спустя миг слева появились из ниоткуда вооружённые люди. Кто они? Сколько их? Выяснять времени не оставалось. Инстинкт самосохранения подсказывал: бежать! Ближайший к Шарпу противник убежать не успел. Лезвие палаша разрубило его между плечом и шеей. Приклад семистволки Харпера пробил череп другому. Фредериксон застрелил в упор одного врага, бросил винтовку и, элегантно парировав саблей штыковой выпад второго, прикончил его сильным ударом. Шарп с яростным воплем перескочил через свою жертву. Колебания и нерешительность смыла волна боевого безумия. Враг бежал сквозь дверь на дальнем конце крыши. Лишь один не последовал примеру товарищей.
Его усатую обветренную физиономию обрамляли косицы наполеоновских драгун. На рукаве потрёпанного зелёного мундира выделялась нашивка сержанта. Он поднял палаш, похожий на тот, что сжимал Шарп, и сделал ложный выпад в сторону Харпера, затем отступил и взмахнул клинком, отгоняя Фредериксона. Драгун, похоже, собрался драться до конца.
— Сдавайся, дурень. — сказал Шарп по-английски и, сообразив, что тот его не понял, повторил предложение по-французски.
Ответом была атака, безоглядная и неистовая. Палаши скрестились, звеня. Француз отпрянул. Справа к нему сунулся Фредериксон. Драгун пружиной развернулся к нему. В этот миг Харпер молнией метнулся к нему с противоположной стороны, сгрёб за пояс и ударом кулака вышиб из кавалериста сознание.
— Сказано же, сдавайся. — буркнул Харпер, опуская драгуна наземь, — Упрямая скотина.
— Эй! Майор! — заорал снизу Кальве.
— Вправо! — Шарп высунулся из-за парапета, указывая, куда идти, — Туда!
— Хорошая работа, англичанин!
Шарп ухмыльнулся и отвесил генералу поклон. Сзади предупреждающе рыкнул Харпер, и Шарп, вместо того, чтобы выпрямиться, рухнул лицом вниз. Там, где перед этим была его голова, просвистело ядро.
— Дюко! — воскликнул Фредериксон.
Крыло здания, на крыше которого стрелки находились, отделяла развалины от почти не тронутого разрушением дворика. Балкон на другой стороне затягивал пороховой дым. В распахнутом широком окне позади балкона суетились люди. Ветер рассеял дымную пелену, и Шарп увидел своего врага. Круглые очки, сухое личико и форма. Форма французского маршала? Секунду Шарп и Дюко смотрели друг другу в глаза, затем очкастый майор исчез. Вместо него в окне вынырнули два других человека, выставляя наружу непонятную бронзовую штуку.
— «Кузнечик»! — презрительно хмыкнул Фредериксон.
Мелькнул горящий пальник. Второе ядро тоже никого не задело.
Во дворе под окном раздались крики, ругань и выстрелы, быстро переместившиеся внутрь крыла, на верхнем этаже которого засел Дюко. Ребята Кальве времени даром не теряли. На востоке выглянуло солнце. Половина дела сделана, думал Шарп. Осталось главное: взять Дюко живьём. Стрелок зарядил винтовку, обтёр палаш и направился вниз.
Брать врага живым.
Глава 14
Сержант Шалон валялся без памяти на крыше, а Пьер Дюко, полагая, что его верный сообщник сделал ноги, костерил почём зря сержанта, а заодно и наёмников, спугнутыми тараканами разбегающихся с виллы. Только драгуны не бросили Дюко. Вернее, не Дюко, а сундук с сокровищем.
В коридорах нижнего этажа гремели каблуками гвардейцы Кальве, и визжали шлюхи. Драгуны заперли двери в апартаменты Дюко, прорубив в деревянных створках бойницы, чтоб держать нападающих на расстоянии. «Кузнечик» пальнул по дальней крыше ещё раз, но троица в зелёном оттуда исчезла, и пушку перетащили к выходу на террасу.
— Нам надо продержаться совсем чуть-чуть! — уговаривал Дюко шестерых драгун, — Помощь близко!
Дюко зарядил богато отделанные пистолеты, что подарил русский царь императору Франции в тот краткий промежуток времени, когда две страны не воевали меж собою. Подойдя к окну, майор поочерёдно разрядил пистолеты туда, где, как ему почудилось, он заметил Шарпа. Там давно никого не было, но Дюко это не волновало. Он стрелял по призраку. Шарпа здесь просто не могло быть, убеждал он себя, шутку сыграли с ним воображение, страх и неверный рассветный полумрак. Призрак, не более, в отличие от хищников-соотечественников, подбирающихся к логову Дюко, чтобы отнять у него сокровища императора.
Кое-что из сокровищ сгодилось для баррикады, перегородившей выход на террасу перед «кузнечиком». Инкрустированный золотом глобус лежал поверх лакированного комодика, рядом с изящным креслом и столиком чёрного дерева, столешница которого была украшена вставками из серебра и слоновой кости. Всё, что нашлось в комнате, было свалено туда. Осталась на месте лишь толстая занавеска, прикрывавшая нишу с заветным сундуком. Два драгуна замерли вокруг «кузнечика». Четверо других стреляли через пробитые в двух дверях амбразуры. Дюко, в висящем мешком раззолоченном мундире с чужого плеча, метался по комнате, разливаясь соловьём на тему скорой подмоги от неаполитанцев.