— Неужели сыновья Бовани решили умертвить иностранца? — спросил Казиль дрожащим голосом у проходившего мимо индуса.
Гигант отрицательно покачал головой.
— Какие будут приказания?
— Оставайся здесь.
— До какого времени?
— До моего возвращения.
— Когда же?
— В следующую ночь.
Казиль протянул руку по направлению к Стопу и спросил:
— А что делать, если проснется этот человек?
Улыбка пробежала по губам индуса:
— Он не проснется.
— Он жив?
— Да, но его сон очень похож на смерть, и он будет длиться целые сутки.
— Бахисы, несшие паланкин иностранца, не осмелились войти в пагоду и ждут снаружи.
— Пусть дожидаются.
— У них нет съестных припасов.
— Им принесут их.
— Повинуюсь…
— Хорошо.
Затем индус направился к отверстию и исчез в нем вместе с путешественником. Приподнятая плита захлопнулась и скрыла таинственный ход. В ту же минуту исчезла и прекрасная головка, наблюдавшая за всем происходящим в комнате. Нижний барельеф стал на свое место, и в круглой комнате снова воцарилось молчание.
Последуем за высоким индусом.
Спустившись по лестнице, он оказался в подземной комнате, слабо освещенной маленькой лампой, стоящей на большой глыбе гранита. В середине этой глыбы имелось углубление для стока крови, как будто еще вчера на нем совершали ужасное жертвоприношение. Подземная комната была такого же размера, как и круглая.
Не успел индус спуститься с последней ступеньки лестницы, как перед ним возникла таинственная незнакомка, укутанная в белое покрывало, усыпанное золотом.
Это была женщина среднего роста, прекрасно сложенная. На ее маленьких обнаженных ручках виднелись драгоценные перстни, а на почти детских ножках красовались миниатюрные туфли.
— Я исполнил ваше приказание, госпожа, — сказал индус негромким голосом. — Вот иностранец…
— Как он прекрасен, Согор, не так ли? — спросила молодая женщина.
— Не знаю, госпожа.
— Как не знаешь! Ты разве не смотрел на него?
— Конечно, смотрел, но не нахожу ничего особенного в красоте белого лица и в волосах солнечного цвета. Я не считаю мужчинами тех, которые похожи на женщин!
Незнакомка улыбнулась под вуалью.
— Согор, — спросила она, — где немые?
— В подземной галерее с паланкином.
— Хорошо, я отопру железную дверь.
— Куда мы пойдем, госпожа?
— Во дворец.
— Должен ли я идти впереди?
— Нет, немые отнесут иностранца в паланкине.
— Но там может поместиться только один человек
— Я пойду пешком.
— Но…
— Никаких но!
Молодая женщина прервала индуса повелительным жестом, не терпящим возражений.
Согор поклонился и замолчал.
В одной из стен подземной комнаты виднелась массивная железная дверь, похожая на те, которые обычно закрываются за осужденными на смерть. Незнакомка, отвязав от пояса ключ, отперла ее. За дверью шла галерея, которая, казалось, служила дорогой к центру земли. Двенадцать негров, одетых в красное платье, с цветными тюрбанами на голове, стояли возле паланкина, окрашенного в темный цвет. Двое факельщиков, с атрибутами, необходимыми для их профессии, находились тут же.
Все эти люди были действительно немы, и ни один из них не умел писать. Поэтому им смело можно было довериться, не боясь излишнего любопытства с их стороны.
Глава 4. Сцена из «Тысячи и одной ночи»
Негры при появлении незнакомки поспешно склонили лица к земле, как будто перед ними предстал один из небожителей.
Индус, которого, как мы уже знаем, звали Согором, открыл занавески паланкина и, положив на мягкие подушки бесчувственное тело англичанина, отдал приказание.
Носильщики тотчас же встали и, подняв паланкин на плечи, отправились в дорогу размеренным шагом. Впереди шел высокий факельщик. Согор и молодая женщина следовали за ними.
Галерея, в которую мы ввели наших читателей, по своим гигантским размерам представляла любопытное зрелище. Римляне, властители древнего мира, не создали ничего подобного.
Вообразите туннель длиною более чем в целое лье, сначала прорезывающий гранитную гору, потом спускающийся под наклоном и, наконец, оканчивающийся кирпичной лестницей в двести пятьдесят ступеней.
Согор, взяв на руки англичанина, быстро вышел из туннеля и, поднявшись по высокой лестнице, достиг медной двери. За нею находилась большая комната, украшенная с восточной роскошью и, без сомнения, служившая передней подземного дворца.
Индус, все еще обремененный своей ношей, прошел переднюю и, миновав анфиладу богато убранных комнат, остановился в круглом будуаре, освещенном золотой люстрой, спускавшейся с потолка. Этот будуар, обитый шелковой материей из самых ярких цветов, поражал своим великолепием и изысканностью. В нем не было никакой мебели, кроме одного широкого дивана, расположенного вдоль стены и поддерживаемого ножками из слоновой кости, упиравшимися в богатые персидские ковры. Шелковые занавеси закрывали все отверстия.