— Что вы говорите, батюшка! — изумился Джордж.
— Самую чистейшую правду.
— Такие крайности! Но это же невозможно!
— Я понимаю, что все это очень странно, но тем не менее все это так. Повторяю, в принцессе Джелле заключены две женщины: светская, прелестная, восхитительная и индианка, потомок тамерлидов, оставшаяся до мозга костей верной религии жестоких предков. Если какое–либо из индийских божеств потребует человеческую жертву, я уверен, что принцесса, после утомительного бала, будет присутствовать с улыбкой на губах при последних конвульсиях несчастной жертвы, даже если эта жертва была самым лучшим ее партнером на танцах…
На лице Джорджа появилось выражение отвращения.
— Хоть это и ужасно, — продолжал его отец, — но она преданна своему племени и не виновата, что образование не смогло уничтожить в ней инстинкты, закрепленные поколениями предков.
— Благодаря своему состоянию и утонченному вкусу, — снова начал Джордж, — принцесса должна жить по–царски?
— Не только по–царски, но лучше… Она живет в роскоши, о которой мы, европейцы, не можем даже мечтать. Впрочем, эта роскошь так же странна, как и сама принцесса. Переступив через порог ее дворца, забываешь действительность, думая, что перенесен в сказочный мир. Так, например, принцесса держит при себе маленькую армию амазонок…
— Амазонок!? — воскликнул Джордж с недоумением.
— Уверяю тебя, это действительно так. Да ты и сам увидишь. Пятьсот или шестьсот женщин отлично обученных английскими офицерами, серьезно считают себя солдатами: они упражняются в стрельбе, если понадобится, пойдут на войну и проявят храбрость, не уступающую сипаям.
— Да… — прошептал Джордж. – Индия — страна, полная чудес. В девятнадцатом веке встретить вооруженных амазонок… Согласитесь, батюшка, это странность, которая вполне оправдывает французскую пословицу: «Верь тому, что кажется верным».
— Согласен, — улыбаясь, отвечал Джон Малькольм.
— Где же размещает принцесса свои батальоны?
— В специально построенных для них казармах с большим комфортом и изысканностью. Поэтому молодые, хорошенькие индианки наперебой стараются поступить в армию Джеллы…
— А форма женщин–солдат не безобразна?
— У принцессы слишком хороший вкус, чтобы не проявиться и в этом деле: костюм военных амазонок представляет собой нечто среднее между изящной формой сипаев и женским платьем, в которое одеваются актрисы лондонских театров для пантомим во время празднования Рождества.
— Одним словом, красиво?
— Очаровательно!
— Разве принцесса ходит без стражи?
— Нельзя сказать, чтобы всегда, но во всех случаях, когда требует этикет, она не обходится без своих защитниц. Я уверен, что в день охоты за пантерой мы увидим вокруг Джеллы женскую стражу на лошадях.
— Вы правы, отец, она действительно живет по–царски.
— Но это не единственная ее странность. Принцесса содержит для собственного удовольствия и для развлечения гостей баядерок, певиц и танцовщиц, которые с детских лет обучаются этой профессии. Принцесса повсюду отыскивает молодых девушек, отличающихся сладострастной грацией движений, и приглашает их к себе за любую цену, как настоящий директор театра, желающий нанять известного артиста. Эта фантазия стоит ей ежегодно двести или триста тысяч франков. Но для ее доходов такая сумма лишь капля в море.
— Известно ли что–либо о нравственности принцессы?
— Ничего… Если общественная жизнь ее известна, то семейная покрыта непроницаемым покрывалом.
— Почему же она снова не выйдет замуж?
Джон Малькольм улыбнулся.
— Дорогой мой, — ответил он. — Это вопрос, который может быть разрешен только самой принцессой. Ты спросишь ее, если захочешь. Во всяком случае поверь мне, что в тот день, когда она надумает расстаться с вдовством, претендентов на ее руку будет так много, как звезд на небе или песка на берегу моря.
— Вы хорошо знаете принцессу, батюшка?
— Нет. Однако я был представлен ей лордом Сингльтоном и, как видишь, она не забыла моего имени.
— Вы в первый раз получаете от нее приглашение?
— Да, и это неожиданное приглашение радует, потому что даст мне возможность познакомиться с индийской аристократией, к которой я не знал, как подступиться… Можно подумать, что принцесса отгадала мое желание.
Джордж взял со стола письмо, пробежал его глазами.
— В четверг, шестого августа, — сказал он.
— То есть за два дня до бала лорда Сингльтона.
— На каком расстоянии Бенарес от леса, где мы будем охотиться?
— В шести милях.
— Наши лошади к вечеру устанут.
— Не беспокойся, там мы найдем не только свежих лошадей, но и слонов, если захотим.
— Отлично, но меня еще кое–что беспокоит.
— Что?
— Костюм. Неужели мы будем ужинать у принцессы в охотничьем платье? Мне кажется это неприличным.
— Ты прав. Мой лакей с утра поедет в Аллахабад и привезет все, что нужно из одежды.
— У вас на все есть ответы, батюшка.
— И лорд Сингльтон, наверное, будет также на охоте в четверг. Тебя нужно представить ему пораньше. Поэтому завтра же мы съездим к нему в гости.
Глава 18. На перекрестке дорог
На другой день, как было решено накануне, Джордж Малькольм был представлен отцом лорду Сингльтону. Губернатор Бенареса принял молодого человека с любезностью, показывающей, как глубоко он уважает Джона Малькольма.
Губернатор также получил приглашение принцессы Джеллы, расставаясь с отцом и сыном, он сказал:
— До скорого свидания, господа, в лесу Перава с его тиграми и пантерами!
Добавим мимоходом, что во время беседы с губернатором Джон Малькольм официально объявил о предстоящей свадьбе Джорджа и Эдварда с Марией и Эвой Бюртель. Лорд Сингльтон отнесся доброжелательно к этому двойному союзу.
Два следующих дня прошли без приключений, заслуживающих занять место на этих страницах.
Джордж Малькольм, как мы уже знаем, в Англии был страстным охотником, мысль убить пантеру совершенно вскружила ему голову. Он даже не мог уснуть, так сильно хотелось ему скорее оказаться под темными сводами индийского леса лицом к лицу с ужасным и опасным противником. Наш герой отличался решительным характером: перспектива опасности удвоила его нетерпение.
Наконец, долгожданный день наступил, первые проблески зари осветили серое туманное небо. Это было счастливым предзнаменованием, так как охотники могли надеяться, что солнечные лучи, ослабленные облаками, смягчат жаркие часы охоты.
Дорога из Бенареса к лесу Перава шла через горы и была в запущенном состоянии, так что ехать по ней рысью было совершенно невозможно, поэтому, хотя расстояние и не могло считаться большим, из опасения опоздать следовало отправиться ранним утром.
Еще до восхода солнца несколько оседланных лошадей уже стояли возле ворот веранды. Три из них предназначались Джону Малькольму и его сыновьям, а остальные две — Стопу и Казилю, которые должны были сопровождать своих господ на охоту.
Мария и Эва проводили до крыльца опекуна и женихов. Они были немного бледны и сильно волновались. Несмотря на все уверения Джона Малькольма, предстоящая охота внушала девушкам инстинктивный страх, который не могли рассеять никакие доводы. Наступила минута разлуки, последовали просьбы, обещания, клятвы… Затем маленькая кавалькада двинулась в путь. Выехав из города, путники присоединились к группе лорда Сингльтона, в которую входили несколько офицеров и слуг.