Вокруг Жюбэ на коленях стояло несколько индусов с бритыми головами.
Жрица, произнося вполголоса заключительную часть какой–то молитвы, неожиданно сказала что–то странным неузнаваемым голосом. Стоявшие на коленях индусы со сложенными руками и опущенными головами тотчас поднялись.
— Что вы здесь делаете? — спросила Жюбэ.
Один из индусов ответил за всех товарищей:
— Повинуемся данным нам приказаниям.
Жрица снова спросила:
— Каким приказаниям?
— Прийти и ждать.
— Вы — сыновья мести?
— Да.
— Доказательства.
Первый индус приподнял широкий рукав и обнажил руку почти до плеча. На руке отчетливо виднелся синий знак татуировки, по внешнему виду напоминающий рисунок, сделанный иголкой и засыпанный порохом.
— Вот знак Бовани, сделанный мне еще в детстве. Пусть жрица посмотрит.
И он приблизил руку к огню, чтобы лучше осветить знак.
— Хорошо! — спустя некоторое время сказала Жюбэ. Потом, указывая на треножник, прибавила:
— Душа Шивы, бога зла, находится внутри пламени! Что принесли вы богу?
От группы отделились три индуса и по очереди заговорили:
— Яды, — прошептал первый.
— Смертоносное лассо, — сказал второй.
— Нож, вонзающийся прямо в сердце, — прибавил третий.
Жюбэ, вытащив из серебряного ларца, привязанного к поясу, горсть какого–то вещества, бросила его в жаровню.
В ту же минуту вспыхнуло красное пламя, поднявшееся на большую высоту и на мгновение осветившее все кладбище.
Испуганные индусы упали на землю, как будто среди них появилось одно из страшных божеств.
Пренебрежительная улыбка промелькнула на губах Жюбэ, а устремленный на них взгляд выражал презрение, возбуждаемое их грубой верой.
— Вы те, кого я ждала, и бог удостаивает вас чести принять дары! — сказала она твердым голосом. — Идите с лассо в одной руке и с ножом в другой. Займите все углы ущелья, ведущие на кладбище. Вы впустите сюда всех братьев, но без пощады должны убить каждого, кто в ответ на пароль «Джелла» не скажет святое для нас слово «Шива».
Индусы поднялись.
— Все будет исполнено, — прошептали они, кланяясь и направляясь к ущелью.
Жрица, оставшись одна, подбросила в жаровню угольев, чтобы пламя разгорелось еще сильнее, потом, усевшись на ступени пьедестала Шивы, стала ждать.
Прошло около десяти минут. Глубокое молчание царствовало на кладбище. Вдруг Жюбэ вздрогнула и приподняла голову. Вдали послышалось пение, которое становилось все громче и громче.
— Они идут, — прошептала жрица.
Прошло еще несколько минут, затем пение раздалось в самой долине, можно было расслышать отдельные слова.
Это были куплеты из мрачной поэмы «Рамаяна», куплеты жестокие, дышащие кровью и становящиеся еще ужаснее от выражения лиц тех людей, которые их пели.
В то время как эхо долины повторяло эти кровавые строки, люди, одинаково одетые в бедные платья, прошли среди скал и образовали круг рядом со статуей Шивы.
Круг все время увеличивался. Неожиданно он разомкнулся, чтобы впустить важных персон, перед которыми все склонили головы.
Это были принцесса Джелла, принц Дургаль–Саиб, факир Суниаси, Акбар, Голькар и Джааль. В сопровождении двух индусов, несших корзину, покрытую черным покрывалом, они приблизились к Жюбэ. Эту корзину поставили у подножия идола.
Джелла подала знак жрице. Жюбэ, поднявшись во весь рост, повернулась к толпе и что–то произнесла. Это восклицание, вероятно, имело определенный смысл, а лица напряглись от любопытства и внимания.
Глава 28. Пленник
Жрица Жюбэ заговорила:
— Сыны мести, обожатели Шивы, бога зла, и Бовани, богини разрушения, вы проникли в священное место. Бог, приказывающий вам ненавидеть и мстить, среди вас! Он вас слушает! Он вас слышит! Дрожите и трепещите!
В это время два молодых индуса поставили корзину у треножника.
— Что находится в этой корзине? — спросила жрица.
На вопрос ответил факир Суниаси:
— Ночная птица, предвещающая смерть!
— Снимите покрывало!
Один из индусов нагнулся, чтобы исполнить приказание, но Жюбэ остановила его.
— Подожди! — сказала она и, повернувшись к толпе, добавила:
— Если птица улетит, не прикоснувшись крыльями к жаровне и со зловещим криком, то это значит, что Бог за нас, покровительствует нам и все наши дела исполнятся. Поняли?
— Да! — закричала толпа.
— Теперь открывайте.
Индус снял покрывало, и взорам всех присутствующих представилась огромная сова, фосфорические глаза которой блистали в темноте.
Ночная птица, немного выждав, раскрыла крылья и полетела, даже не приблизившись к треножнику.
Толпа замерла.
— Птица не дотронулась до пламени! — воскликнула жрица с радостью победы, — теперь будьте внимательны и слушайте!
Прошло несколько секунд, затем вдали послышался крик совы.
— Вы слышали! — снова вскричала жрица. — Слава Шиве, покровительствующему нам!
— Слава Шиве! — повторили индусы.
— Такие предзнаменования не обманывают, — прошептала Джелла, душа которой, как знают читатели, была доступна всем предрассудкам. — Согор достиг цели!
В тот же миг, как бы в подтверждение уверенности принцессы, у входа на кладбище слонов послышался троекратный свист.
— Это Согор! — воскликнула Джелла.
Почти тотчас же колоссальная фигура верного слуги появилась перед принцессой.
— Ну, что, Согор? — с нетерпением спросила Джелла.
— Я выполнил ваше поручение, — ответил он.
— И успел?
— Да.
— Значит, он там?
— Да.
— Приведи его к нам.
— Хорошо.
Джелла поднялась на гранитные ступени пьедестала, чтобы ее видели все, и сказала:
— Дети мести! Знаете ли вы, почему я собрала вас в эту ночь на этом месте? Для того, чтобы показать вам врага, врага побежденного! Дети Бовани, вы будете свидетелями правосудия.
Послышался лошадиный топот. Толпа расступилась, и перед треножником появился Согор, ведущий лошадь под уздцы. На ней, привязанный к седлу, находился Джон Малькольм.
При виде связанного человека толпа заволновалась.
— Развяжите его! — приказала Джелла.
В ту же минуту Джон Малькольм был развязан и сильными руками поставлен перед Джеллой.
В течение нескольких секунд старик с удивлением смотрел вокруг себя. Его глаза с трудом различали предметы и не узнавали лиц.
— Куда меня привели? — спросил он твердым голосом. — Что это за люди, окружающие меня? Где я, и что от меня хотят?
Джелла, сделав два шага вперед, ответила:
— Я сейчас скажу вам это, Джон Малькольм.
— Принцесса Джелла? — воскликнул он.
— Да, я.
— Не сплю ли я? Не сон ли это?
— Нет, не сон.
— Но тогда, — начал Джон Малькольм, — мне нечего опасаться. — Я — жертва какого–нибудь недоразумения, какой–нибудь ошибки. Может быть, вы в состоянии, принцесса, объяснить мне, каким образом мой тихий дом два часа тому назад наполнился толпой варваров, которые скрутили меня веревками, привязали к лошади и привезли сюда.
Джелла ответила спокойным голосом:
— Вы, конечно, очень удивитесь, Джон Малькольм, если я скажу вам, что все это было сделано по моему приказанию? Не так ли?
— Более чем удивлен, сударыня, и не верю.
— Напрасно, потому что, уверяю вас, эти люди только исполнили мое приказание.
— Ваше приказание! Но к чему это насилие над человеком, который еще вчера сидел за вашим столом и которого вы называли своим другом?
— Я объясню вам это.